— Все, что угодно, Эдгар? Это хорошая сделка.

Он ударил кулаком по одной из бочек. Взгляд его перебегал то на круживших над морем чаек, то на суетившихся у пристани грузчиков. Наконец он заговорил:

— Долгих объяснений не будет. Скажу лишь, что готов оградить Гиту Вейк, готов даже замять это дело, но при одном условии: ты сделаешь то, что я велю. А велю я во всеуслышание заявить, что умирающий король, когда от него потребовали назвать преемника на троне, трижды повторил мое имя.

Я изумленно молчал. Так вот что задумал Стефан! Тихоня Стефан, который, как считали, никогда и не помышлял о верховной власти. Подтолкнул ли его к этому Бигод или он давно был готов и только выжидал, когда настанет его час?

— Милорд, умирающий король и впрямь трижды назвал ваше имя. Но это было в забытьи.

— А вот Бигод так не считает, — резко перебил Стефан. — И готов поклясться в этом, если потребуется. За такую преданность я обещал сделать его графом Норфолка. Какая неожиданность, а?

— Нет, — выдавил я. — Гуго Бигод всегда завидовал мне и стремился занять мое место.

— И нашел способ этого добиться. Его род всегда занимал достойное положение в Дэнло, да и при Боклерке Бигоды возвысились. Отчего бы мне не сделать преданного человека графом Норфолкским? Ведь не рассчитываешь же ты сохранить титул после того, что случилось с моей родственницей? Но если ты проявишь лояльность, за тобой останутся твои маноры. И с Бигодом ты рано или поздно научишься находить общий язык. Но главное — твоя Гита будет спасена. Порукой тому слово короля!

Он усмехнулся.

— Ты ведь поможешь мне добыть корону? Это в твоих интересах. Ведь если Гите ничего не будет грозить, вы наконец-то сможете пожениться, и я с удовольствием приглашу лорда и леди Гронвудских на свою коронацию.

Я молчал. Ради Гиты я готов был помочь ему достичь трона, готов был стать клятвопреступником. Но чем все это обернется, если Стефан потерпит неудачу? Что будет с теми, кто поддерживал незаконного претендента на трон? Я не смогу уберечь Гиту и детей, если моя голова скатится с плахи.

— Ты колеблешься, Эдгар?

— Если вы помните, я был тамплиером. А они только в бою действуют стремительно.

Стефан хмыкнул.

— Что ж, значит, нужны пояснения. Сейчас мы, с Божьей помощью, выйдем в море и через несколько часов причалим в Дувре. Оттуда я отправлюсь в Кентербери и заручусь поддержкой примаса Англии. Мой брат Генри уже ведет переговоры с высшим духовенством, канцлером и казначеем. Мы давно не виделись с тобой, Эдгар, и ты многого не знаешь, но это по вине Бэртрады — мир ее праху, — он торопливо перекрестился. — А теперь самое главное. Мне необходимо, чтобы человек, пользующийся доверием и уважением, в присутствии лордов и представителей церкви присягнул, что Генрих Боклерк желал видеть своим преемником на троне именно меня, потомка Вильгельма Завоевателя по женской линии, человека, которому в последние годы он вверил все английские дела. В Англии и сейчас немало людей, предпочитающих, чтобы их королем стал я, а не Матильда или братец Теобальд. И то, что Генрих перед кончиной трижды упомянул мое имя, — это ли не перст Божий?

Я видел, как вспыхнули его глаза, и подумал — а почему бы и нет? Разве для Англии Матильда, окончательно ставшая иноземкой, или незнакомый с английскими делами Теобальд предпочтительнее Стефана? Но было и нечто, смущавшее меня. Стефан не всегда таков, как сейчас. Он неплохой воин, но никудышный политик — то излишне уступчивый, то, наоборот, упрямый как мул. И часто действует сгоряча, поддавшись порыву. О нем даже сложили песенку:

Может быть, именно поэтому покойный Генрих, несмотря на привязанность к племяннику, никогда не видел в нем венценосца? Сможет ли Стефан стать хорошим королем?

Я был англичанином и хотел для своей страны достойного правителя. Разумеется, как политики Теобальд и даже Матильда предпочтительнее. Но не паникую ли я раньше времени? Да и в нынешней ситуации разве лично для меня и Гиты Стефан не наилучший выход? Если он спасет ее, я готов стоять за него, даже пусть и лишусь титула.

Я еще не успел принять никакого решения, когда шкипер поджидавшего корабля крикнул, что начинается отлив и нужно поспешить. Стефан махнул рукой и снова повернулся ко мне.

— Решайся, Эдгар! Бигод готов присягнуть хоть сейчас, но он никто. Совсем другое дело, если последнюю волю венценосца засвидетельствует член королевской семьи, один из первых лордов Англии. К тому же все знают, что вы с Бигодом враги, и если вы споете в унисон, вам тем более поверят. Когда же я стану королем Англии, мне ничего не будет стоить замять историю с Бэртрадой. Бигод тоже будет молчать — он ведь и сам не без греха, да и титул заставит его смотреть на вещи иначе. Но если ты откажешься поддержать меня, — взгляд Стефана стал жестким, — я и пальцем не пошевелю, чтобы спасти твою возлюбленную.

Стефан мастерски обработал меня. Даже умница Мод не сумела бы так. И я двинулся за ним, как привязанный, и даже у трапа раскланялся с Гуго Бигодом — новым графом Норфолка. Я не беспокоился о том, как мы с ним уживемся в одном графстве. Отныне нас связывала общая тайна, а в Дэнло сильнее и влиятельнее меня никого нет.

Однако и Бигод, похоже, не желал продолжать вражду. Я понял это, как только мы вышли в море. Я стоял на корме судна, и он подошел ко мне и встал рядом.

Мы оба молчали. Стемнело, в вышине вспыхивали первые звезды, над головой скрипели снасти, легкий ветер вздувал парус. С обоих бортов мерно взмывали и опускались ряды весел, ускоряя бег судна. В отдалении, на носу корабля, показался Стефан, бриз играл полами его темного плаща. Он глядел вперед — туда, где была Англия, куда он спешил, надеясь на великое будущее.

По сути Стефан был узурпатором. Но я уже согласился ему помочь, согласился объединиться и с Бигодом. Тот по-прежнему стоял рядом, и хотя я старался не замечать его, но даже морской бриз не давал мне легко дышать в его присутствии. Я не мог избавиться от ненависти к своему новому союзнику. Но Гита и мои дети стоили того, чтобы смириться.

— Чего ты хочешь, Бигод? — наконец проговорил я, чтобы избавиться от его сверлящего взгляда.

— Я стану графом Норфолка, Эдгар.

— Аминь.

— Я всегда стремился к этому. А ты хотел одного — соединиться со своей саксонкой. Мы оба выиграли. Нужно только научиться жить бок о бок.

Я повернулся к нему. Лицо Гуго мертвенно белело под облегающим капюшоном.

— Что еще?

— Еще? Гм… Никогда не думал, что скажу это, но она молодец — эта твоя Фея Туманов. Уж не знаю, что из этого выйдет, но если небеса будут милостивы к новому королю и нам не придется испить горечь поражения, при встрече с новой леди Гронвуда я первым поклонюсь ей.

Он отошел, а я наконец-то смог перевести дыхание.