Я приподнялся на локте, медленно встал с кровати. Сколько прошло времени? Хмурник приплясывал, радуясь пробуждению друга, Оуна взяла отца за руку, а Эльрик недоуменно взирал на происходящее…

Лишь я, похоже, сохранил воспоминания о странствии по лунным дорогам.

Эльрик перевел взгляд на меня.

— Должно быть, тебя, господин, я должен поблагодарить за чудесное избавление от колдовского сна?

— Думаю, нам обоим следует поблагодарить госпожу Оуну, — ответил я. — Она доказала, что многому научилась у своей матери.

Эльрик нахмурился.

— Погоди… Да, я что-то припоминаю… — вдруг он вздрогнул. — Мой меч…

— Бурезов у Гейнора, — вставил Хмурник. — Но твой… э… Но этот господин принес другой меч.

— Угу, — Эльрик сильнее сдвинул брови, посмотрел на Равенбранд, который я вложил ему в руку. — В голове какие-то обрывки… Гейнор похитил мой меч. Я заснул. Мне приснилось, что я нашел Гейнора и снова потерял… — он вскинул голову. — Гейнор угрожал… Нет, Танелорн в безопасности. Миггея побеждена. Камни Морна! Наши друзья в беде. Ариох, герцог Ариох, где он?!

— Был здесь, — отозвался Хмурник. — В смысле, в этом мире. Но нас он не навещал. А теперь, похоже, ушел — и Гейнор с ним.

Эльрик обхватил голову руками и застонал.

— Слишком много колдовства! Даже для меня слишком много! Ни один смертный такого не вынесет… О, я вспомнил! Сон, и во сне хижина! Белые лица, пещеры, молодая женщина…

— Отец, со временем ты вспомнишь все, — перебила Оуна. Эльрик недоуменно посмотрел на нее, растерянно развел руками.

— Что ж, — сказал я, — мы своего добились. Больше всего на свете мне сейчас хотелось лечь и заснуть обыкновенным человеческим сном, без каких-либо сновидений.

— Война еще не кончена, — тихо напомнила Оуна. — Нам необходимо избавиться от Гейнора.

Мы не знаем, что он замышляет. А напасть он может сразу в двух местах, и ему наплевать на все, включая собственную жизнь.

— Где нам его искать? — Эльрик тщательно осмотрел меч. Казалось, он подозревает клинок в злонамеренности. При этом чувствовалось, что он умеет обращаться с подобного рода оружием.

— Найти его легко, — ответила Оуна. — Он наверняка выберет одно из «мест силы» — Бек или Морн. Вопрос в том, как его победить. Если ты готов, отец, мы прямо сейчас отправимся в Мо-Оурию, где наша помощь по-прежнему необходима.

— А как мы туда попадем? — спросил я. — Вряд ли король Страаша во второй раз откликнется на мой зов.

Девушка улыбнулась.

— Есть иные способы передвижения, граф, менее, скажем так, радикальные. И потом я уверена, что заклятие Миггеи более не действует. Теперь только она осталась в той пустыне, которую сотворила — и пребудет там, пока не найдется человек, готовый ее освободить. Но нужно решить, как быть с мастером Хмурником — он не может, подобно нам, путешествовать между мирами. Думаю, проще всего ему будет дождаться возвращения Эльрика здесь, в Танелорне.

Хмурник явно обрадовался, что ему никуда не придется идти, но вслух сказал:

— Я поклялся всюду сопровождать Эльрика — хоть в преисподнюю, если понадобится.

Эльрик вытянул свою белую руку, положил ладонь на плечо Хмурнику.

— До этого еще не дошло, друг мой.

Хмурник ухмыльнулся.

— Я подожду две-три недели, — сказал он. — А если ты не вернешься к тому времени, отправлюсь, пожалуй, в Элуэр. У меня там дела, которые надо бы доделать. В общем, если что, ищи меня там.

Он радовался тому, что остается, и был, несомненно, огорчен предстоящей разлукой с другом.

Мы втроем вышли из комнаты, попрощавшись с Хмурником. Он пожелал нам удачи и прибавил:

— Сердце подсказывает ему, что мы непременно встретимся снова.

Оуна вывела нас из башни Десницы на залитые солнечным светом улицы, заполненные возбужденными, веселящимися людьми. Город окружали зеленые холмы — Танелорн возвратился на свое привычное место в мироздании.

Мы свернули в узкий, кривой переулок и очутились в старой части города, по которой и пробирались, пока не вышли к невысокому строению, которое, судя по его виду, уже не первый год пустовало. Верхние этажи были разрушены, но нижний неожиданно оказался во вполне приличном состоянии. Вход преграждала обитая железом дверь с замком, который Оуна, убедившись, что за нами никто не следит, открыла удивительно маленьким ключиком.

Внутри не было ничего такого, что стоило бы запирать на замок, — кровать, стол, кресло, несколько полок с книгами и свитками, кухонная утварь. На меня это помещение произвело впечатление монашеской кельи.

Я не стал задавать вопросов, всецело положившись на Оуну, которая как будто знала, что делает.

После нашего разлучения я продолжал слышать мысли Эльрика; лишь когда он стоял совсем рядом, мое восприятие притуплялось. Сейчас он нервничал, причем гораздо сильнее нас с Оуной. Почему? Вдобавок его откровенно смущало мое присутствие — он избегал встречаться со мной взглядом и старался не обращаться напрямую. Будь у меня возможность уйти, я бы с радостью ушел, чтобы не смущать далее своего двойника.

Он явно пришел в себя не до конца, его движения были замедленными, как у сомнамбулы. Может, он думает, что все это ему снится?

Или это и вправду сон? И мы только снимся Эльрику Мельнибонэйскому?

Оуна тем временем подошла к дальней стене и отдернула гобелен, за которым пряталась другая дверь.

— Куда она ведет? — поинтересовался я.

— Куда получится, — отозвалась девушка с невеселой усмешкой.

— То есть?

— Все зависит от того, кто правит соседними мирами, — Порядок или Хаос.

— А как это узнать?

— Войти в дверь, — просто ответила она.

— Так пошли, — поторопил Эльрик, неожиданно проявив нетерпение. — Я жду не дождусь новой встречи с кузеном Гейнором, — его рука лежала на рукояти Равенбранда. Меня восхитила его смелость. Да, у нас была общая кровь и, отчасти, общие проблемы, но по темпераменту мы с ним — полные противоположности. Он искал забвения в действии, а я — в философии. Я неохотно принимал решения, Эльрик же никогда долго не раздумывал: для него решения были смыслом жизни, и принимал он их походя.

Веди он обыкновенную, прозаическую жизнь, тогда бы с ним случались обыденные, прозаические вещи. Но подходит ли прозаическая жизнь тому, у кого такие хищные черты лица, кто должен прибегать к колдовству только для того, чтобы не умереть от недостатка сил?

Как бы повел себя я на его месте? Не знаю, не знаю… Меня не обучали сызмальства колдовским штучкам, не наставляли в нечеловеческой мудрости предков. В юности мне не доводилось сражаться с чудовищами, осваивать премудрости полетов на драконах и учиться править миром. Разумеется, его прошлое было для меня открытой книгой — ведь воспоминания Эльрика остались во мне, а мои воспоминания к нему не перешли, и, надо признать, я отчасти ему завидовал.