Вундт впервые обосновывает необходимость создания народной психологии. Но для того, чтобы ее понять, начать придется с предыдущей лекции, посвященной нравственным чувствам и нравственности.

Мысль Вундта развивается так. Начав с познания, он весь второй том вообще посвящает чувствам, начиная с тридцатой лекции, где сравниваются чувства и ощущения. Вундт рассматривает чувства как физические возбуждения, аффекты, бессознательное познание. Затем идут эстетические, интеллектуальные и нравственные чувства.

В первом же абзаце 37-й лекции Вундт заявляет:

«В нравственных чувствах перед нами является, по-видимому, новая сторона психической жизни. Здесь вовсе нельзя заметить, по крайней мере непосредственно, того познавательного процесса, который бессознательно рождает чувство. Зато с первого взгляда видно, что нравственное чувство тесно связано с действием» (Вундт, 1866, с.128).

Не буду сейчас разбирать, что имеет в виду Вундт под «познавательным процессом, который рождает чувство». Зато на идею связи чувства с действием стоит обратить особое внимание. Возможно, что именно здесь Вундт наиболее приблизился к действительному пониманию природы чувств. По сути, за этим «действием» можно усмотреть то, что чувство управляет поведением.

Однако об этом надо бы говорить подробнее.

Вместилищем нравственных чувств Вундт считает личность. «В ней лежат другие цели, кроме тех, которые проявляются в пассивной форме: это нравственные цели, обнаруживающиеся в поступках» (Там же, с.129). И опять же за «поступками» есть смысл усматривать поведение, если говорить на языке современной психологии.

Конечно, «все другие формы чувства также могут выражаться в действиях», но «в нравственной сфере совершенно невозможно отделить чувства от того действия, в котором оно проявляется, тогда как в других сферах можно рассматривать чувство совершенно независимо от действия» (Там же).

Итогом этого рассуждения становится выбор материала, на котором ведется исследование: «Не входя здесь в исследования природы действия, к которым приступим после, когда рассмотрим всю область чувства, мы будем пока смотреть на действие как на необходимый материал, из которого можно делать выводы о сущности нравственного чувства» (Там же).

И тут Вундт приходит к необходимости вступить в спор с Кантом потому, что если обратиться к истории предмета, то есть к истории попыток определить, что же такое нравственное действие, то оказывается, что в первый раз исследовал эту тему Кант. Суть ее такова: само действие есть внешнее явление, которое само по себе ни нравственно, ни безнравственно.

Оно становится тем или другим только через действующую личность. А это значит, что все зависит от того, совершала ли личность это действие, исходя из своего нравственного чувства.

Пожалуй, бесспорное утверждение. Именно на нем Кант обосновывал свою философию практического разума.

Исходя из верного, хотя и не очень глубокого наблюдения, Кант делает допущение, что нравственный закон врожден, иначе говоря, является данным человеку сразу в готовом виде и без развития.

Вот с этим Вундт и не может как ученый согласиться. Он говорит: «Этим Кант совершенно исключил из круга психологических исследований вопрос о происхождении нравственного чувства: что вложено в нас с самого начала, то не допускает мысли о постепенном происхождении. Но вместе с тем во всю внутреннюю жизнь внесен был непримиримый разлад. Нравственный закон был новым духовным элементом, не имевшим ничего родственного со всеобщими законами познания и даже находившимся с ними в постоянной вражде. А между тем, принимая к сведению опыт, мы тотчас видим, что нравственное состояние человека имеет самую тесную связь с зрелостью его познания. Итак, не выпустил ли Кант, в своем умозаключении, из виду какого-нибудь пункта, вследствие которого в начале очутилось то, что собственно стоит в середине процесса?» (Там же, с.130).

Далее, вслед за Кантом он заявляет:

«Не подлежит сомнению и справедливость того принципа, что нравственность заключается единственно в голосе совести, – и добавляет от себя. – Но это еще не решает вопроса, вложена ли совесть в каждого человека от рождения, и не вырабатывается ли она, хотя и бессознательно, из внешних возбуждений и основанных на них логических процессов» (Там же, с.131).

Вслед за этим делается еще один шаг, определяющий и сужающий материал исследования:

«Как чувство гармонии можно объяснить только исследованием того, что такое гармония в объективном отношении, так нравственное чувство мы поймем только тогда, когда узнаем, что такое нравственность в объективном смысле. Нам нужно будет решить вопрос, что признается нравственным по общему мнению всех людей» (Там же, с.132).

Далее Вундт говорит о сложностях, с которыми столкнулись исследователи, поскольку все нравственные понятия всюду разные, в силу чего кажутся сами себе противоречащими. Многие же скрываются в глубинах «бессознательной души».

Тем не менее «формальное происхождение нравственных чувств лежит почти непосредственно в нашем сознании, и нужно только уметь наблюдать над собою, чтобы посмотреть его» (Там же, с.133).

Будем считать, что заявлена одна из основных частей метода исследования – самонаблюдение. Вряд ли нравственность, связанную с нравами, можно изучать только этим методом, но и без него исследование невозможно, потому что сам исследователь есть носитель нравственности.

До этого места все достаточно просто и очевидно. А вот далее мы вступаем на сложнейшую почву, сопоставимую с той, в которой запутался Кант: что правит поступками людей?

Иными словами, в понятии «нравственность» Вундт выделяет именно ту часть, которая правит поведением людей, и исследует ее. Но при этом, на мой взгляд, допускается ошибка, которая стала после него классической для психологии. Хотя это и не всегда называется, но зато всегда признается и принимается за данность, что люди сами добровольно избирают, совершать ли поступок нравственно или безнравственно, а следовательно, всегда оценивают свои поступки, как добро и зло, и совершают осознанный выбор.

Это, безусловно, существующее явление, причем самое яркое из числа явлений человеческого поведения. И ему стоит уделить внимание. Но самое яркое не значит основное, а основной объем поступков люди совершают по обычаю, не задумываясь и не оценивая, если для того нет оснований, строго следуя образцам своей культуры. И это тоже нравственность, в том смысле, что обычай состоит из нравов или наоборот. Но это нравы, управляющие поведением, но не правящие. Разница в том, что управляющие обычаи не сопряжены с оценкой, оценивается только то, что можно нарушить и, следовательно, что хочется нарушить. Иначе не нарушали бы. Поэтому мы вполне можем разделить все нравы на обычай и правящую нравственность. И тогда становится ясно, что Вундт в данной части своего исследования занят лишь одной из ветвей понятия нравственность – правящей нравственностью.

То, что Вундт не понимал, что такое обычай, можно видеть и из других его сочинений. Например, в «Очерках психологии» он дает такое определение:

«Индивидуальные волевые нормы обычая связываются обыкновенно в