Главный смысл знаменитой книги Кейнса в том, что битвы за территории и титанические усилия сохранить союзы — дело прошлого. Определяющим фактором будущего явится «экономическое и финансовое развитие региона»[628]. Европейское процветание всегда строилось на сложном балансе между прибыльностью торговли и угрозой слишком большого роста населения, зависящего от заморских поставок. Война разрушила это весьма тонкое равновесие, она выпустила на арену истории «старого мальтузианского зверя», грозившего Европе до начала промышленной революции. Ныне миллионы европейцев находятся в зоне угрозы голода. Главной задачей воссоздаваемого мира является не уточнение границ, а возвращение торговле роли двигателя международного развития. Остальное последует почти автоматически за этим главным. Версальский мир принес огромное разочарование. «Неужели это правда, — спрашивали тех, кто возвращался из Парижа, — неужели договор так плох, как кажется?»[629]Расширение торговли с Германией следовало начинать со дня перемирия, с 11 ноября 1918 г., не обращая внимания на события на Востоке и на сонм нерешенных проблем.

Вместо того чтобы обращаться с Германией как с равным партнером, западные союзники пошли по тропе мести, по дороге, ведущей к обнищанию Центральной Европы. Кейнс без колебаний назвал Версальский мир «карфагенским». Неудивительно, что книга немедленно стала бестселлером в Германии.

Вся Европа обратила внимание на выписанные в книге Кейнса портреты. Клемансо, вопреки широко распространенному мнению, не был французским изданием Бисмарка. Таковым был президент Пуанкаре. Клемансо же боялся вернуться в 1870 год, он ненавидел Вторую империю Наполеона Третьего. Вудро Вильсона Кейнс подал как «старого пресвитерианина», руководствующегося принципами Пятикнижия. Одну фразу Вильсона Кейнс не престает повторять: «Осью всей структуры является торговля». Лигу Наций он назвал «общество спорщиков-полиглотов». Ни словом не упомянул о бушевавшей на Востоке Европы войне. Отверг как незначительный вопрос о том, «кто виновен в данной войне?». Хотя Германию этот вопрос будет в высшей степени волновать еще несколько десятилетий. Кейнс посвятил свою книгу «формированию общего взгляда на будущее». Эта книга оказала громадное воздействие на восприятие европейских событий целым поколением англичан. Его не презрели и не изгнали — напротив, его приглашали во все влиятельные клубы и квартиры. В его ближайшую компанию входили Остин Чемберлен, сэр Бэзил Блэкит и, особенно, сэр Джон Брэдбери, который в будущем окажет значительное воздействие на британскую политику. Важно: теперь требование взыскать с Германии максимальные репарации практически потеряло массовую поддержку. Тем более что в 1920 г. началась экономическая рецессия и даже заклятые враги Германии стали признавать, что у европейской экономики общее будущее.

Члены Комиссии по репарациям снизили требуемую у Германии сумму с 226 млрд. золотых марок (выплачиваемых в течение сорока двух лет) до 132 млрд. золотых марок[630]. (В мае 1921 г. общая сумма репараций была фактически понижена до 50 млрд. золотых марок.) Сторонники Кейнса заговорили о моратории на германские репарации. Даже Ллойд Джордж заговорил об экономической реконструкции Европы, причем новыми столпами должны были стать Россия и Германия. 20 февраля 1920 г. премьер сказал в палате общин: «Наши попытки силой обратить Россию к здравому смыслу потерпели поражение. Я полагаю, мы можем спасти ее посредством торговли»[631]. Только Черчилль оставался неколебим: он не собирался «хватать волосатую лапу бабуина для рукопожатия и заключения торговой сделки»[632].

Ллойд Джордж слушал других советников. Джордж Лансбери посетил съезд Коминтерна в период советского наступления на Польшу (лето 1920 г.) и телеграфировал премьеру свое мнение: «Большевики — первоклассные, ясномыслящие, честные и гуманные люди. Они делают то, что первые христиане называли Божьей работой». Ллойд Джордж говорит лорду Ридделу, что «Ленин — величайший политик нашего времени. Он осмыслил и осуществляет грандиозный эксперимент». Со своей стороны, Ленин был в восторге от торговой инициативы англичан и выразил желание встретиться с Ллойд Джорджем[633]. Советско-британское торговое соглашение было подписано 16 марта 1921 г. (Через неделю после заключения Москвой мира с Варшавой, в день решающего наступления на Кронштадт.)

ГЕРМАНИЯ

Версаль не сделал Германию частью Запада (об этом очень красноречиво пишет, к примеру, профессор Г. Гацке в монографии «Путь Германии на Запад»[634]. Понадобилось еще тридцать лет, чтобы канцлер Аденауэр в 1949 г. завершил это движение. Только в 1950-е гг. Германия стала интегральной частью Запада). В определенном смысле Версаль провел еще более значимую линию между Германией и Западом, на существовании которой сыграл позднее Гитлер.

В определенном смысле Германия закончила войну в 1918 г., занимая более сильные позиции, чем Германия 1914 г.: распался союз России с Западом, не было никакого подобия «окружения». Запад раздирался взаимными противоречиями, вокруг Германии была создана сеть малых стран, подверженных влиянию германского гиганта. Большевизация России обратила ее на внутренние нужды. Теперь не нужно было строить флот лучше британского или армию лучше коалиции всего мира. Нужно было просто шаг за шагом овладевать влиянием в малых соседях и ослабленной России, используя при этом процветающий западный цинизм и слабости сенильной, как тогда казалось, западной демократии. После всех потерь Первой мировой войны Германия странным образом стала еще сильнее, она стала еще более страшным врагом Запада в условиях, когда Россия перестала быть его союзником.

Более того. Теперь, в свете западного отчуждения, появилась возможность противопоставить Россию Западу, и германская дипломатия постаралась не упустить своего шанса. Веймарская республика пошла по дороге к Рапалло, к сепаратной договоренности с Россией.

Поворот интересов президента Вильсона, возобладание премьера Ллойд Джорджа над воинственным крылом своего кабинета, обращение Клемансо к формированию Малой Антанты и опора на Польшу (проявившую себя сильным противником России в 1920 г.) позволили многострадальной России выйти из поля непосредственного давления Запада.