я без колебаний вычеркиваю их из числа подозреваемых в принадлежности к организации Ван Айхена.

Оправив на себе пиджаки и осмотревшись по сторонам, трое молодых людей, выбравшихся из «БМВ», неторопливо направляются к дому, который я только что покинул. Пока двое из них с безразличным видом оглядывают улицу, третий жмет кнопку звонка и, не дождавшись ответа, начинает копаться в замочной скважине. Еще через полминуты все трое исчезают в доме. А я сижу в машине, разрываясь между христианской любовью к ближнему и неукротимым стремлением благоразумно смотаться отсюда со скоростью, какую только может развить «девятка» с хорошо отрегулированным мотором.

Беда только в том, что старый Ханс, хозяин моей квартиры, должен вот-вот вернуться из магазина. Насколько я знаю своих оппонентов, эти трое без колебаний и малейших угрызений совести прибьют старика, как только он их обнаружит у себя в доме. У меня на совести уже столько, что я просто не могу, не должен допустить новое душегубство.

Суетливо закурив, пытаюсь сообразить, с какой стороны должен появиться Ханс. По логике вещей, он обычно последним посещает маленький магазинчик за углом, то есть подходит к дому справа. Но если надумает еще и зайти купить вина, то скорее всего появится слева. В окнах дома пока никого не видно. Если эти трое обыскивают мою комнату или обосновались в ней в ожидании своей жертвы, то заметить меня они не могут: окна выходят во двор.

Видел бы кто-нибудь меня из моих циничных коллег! Сидеть и, рискуя своей шеей, ждать возможности спасти старика, которого я и видел-то пару раз, — такое в нашей «конторе» никто и вообразить бы fie смог.

Вызвать полицию не получится, так можно легко пропустить Ханса. Господи, что же… Ну вот он, тащится к своему дома слева. Так я и знал, спиртное на вечер покупал, выпивоха престарелый.

Выскочив из машины, скорым шагом иду навстречу Хансу. Увидев меня, старик радостно вздымает пакет с двумя бутылками вина.

— Как хорошо, что ты пришел! А я как раз…

Взяв Ханса под локоть, прерываю его тираду:

— Слушай, дед, тут такое дело. В твой дом только что забрались трое грабителей. Взломали дверь и вошли. Сейчас, наверное, вещи выносить будут. Вызови полицию.

Реакция хозяина оказывается несколько неожиданной.

— А что же ты им не помешал? Ведь ты там тоже живешь!

С трудом удержавшись от того, чтобы назвать Ханса старым ослом, ограничиваюсь тем, что сквозь зубы говорю:

— Больше тебе ничего не надо, кроме как бандитов в твоем доме ловить? Скажи спасибо, что предупредил. Сидел здесь, ждал как… Иди, быстро звони в полицию, а я за домом пригляжу.

Как только Ханс нескладной торопливой трусцой скрывается за углом, прыгаю в машину и, стараясь не особенно газовать, трогаюсь с места. Все, вот теперь действительно все. Сейчас поеду оставлю машину неподалеку от гостиницы, сообщу по телефону Лиз, сяду тихо-мирно на поезд и выкину к чертовой матери из головы и всю эту Голландию, и Ван Айхена, и институт его проклятый.

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, присвистываю: зеленый «ситроен» с влюбленной парочкой медленно трогается с места и уверенно направляется вслед за мной. Боже мой, это никогда не кончится. Это судьба, я обречен всю жизнь мотаться по Голландии и прятаться от людей, которым больше всего на свете хочется лишить меня жизни. Ведьм же все сделал, почти уже победил своих противников. Ну почему, почему сейчас, всего за четыре часа до самолета я должен зайцем мотаться по старым улицам Гааги, пытаясь спасти свою голову?

Бормоча этот несвязный бред сквозь зубы, кручу руль, то и дело рискуя поехать на скользкой брусчатке и врезаться в стену. Зеленый «ситроен» настырно держится сзади, отставая на поворотах и снова настигая меня на прямых. Мозг уже почти не реагирует на меняющуюся картинку, фиксируя только знакомые места и подсказывая следующий маневр.

Меня переполняют злоба и отчаяние. Но пока под колесами булыжники, я ничего не могу сделать. Как только вперед и появляется полоса серого асфальта, резко сворачиваю в пустынный переулок и под резкий, отвратительный визг шин разворачиваюсь почти на месте. С опозданием в пять-шесть секунд в переулок влетает «ситроен». Близкая вспышка дальнего света фар моей машины заставляет водителя ударить по тормозам, и автомобиль становится поперек проезжей части. Педаль газа уходит в пол, и я успеваю только заметить, как открываются в диком вопле рты пассажиров в зеленой машине за мгновение перед тем, как моя «девятка» бьет ее в середину левого борта.

Рывок привязных ремней больно отдался в груди и животе. С трудом открыв дверь машины, достаю из багажного отделения сумку. В «ситроене» начинается вялое шевеление. Вряд ли они сейчас думают о продолжении охоты, но если это и так, у меня нет сил даже посмотреть в сторону зеленой машины. Прихрамывая, добираюсь до ближайшего угла и сворачиваю. Мне невероятно хочется успеть на самолет в Москву.

* * *

В Амстердаме привычно добираюсь до центра города и занимаю место под полосатым тентом того самого кафе, с которого началось наше недолгое путешествие с Эммой. Во время вчерашнего короткого разговора она успела сказать, что собирается сегодня поехать отдохнуть на побережье, так что мне можно не опасаться нежелательной встречи.

Очень скоро в поле моего зрения появляются секретарша Ван Айхена в строгом сером костюме и несколько сотрудников, которые редкой цепочкой тянутся в институт. Наконец, после почти часового ожидания я вижу, как к входу мягко подкатывает лаково-черный «мерседес» Ван Айхена. Выбравшись из машины, он бодро распахивает дверь и исчезает в темном проеме.

Требуется некоторое время, чтобы сотрудники успели рассказать Ван Айхсну о газетных статьях и попытках сфотографировать здание института. Мне, однако, хочется, чтобы Ван Айхен, кроме всего прочего, понял, что его подчиненные уже донесли всю эту информацию его боссам или партнерам. Если я правильно представляю себе принципы деятельности подобных организаций, без этого просто не могло обойтись. 11 тогда Ван Айхен должен очень испугаться.

Я еще десять минут нетерпеливо кручусь на стуле и представляю себе, как именно пугается Ван Айхен. Только затем прошу у официанта разрешения позвонить. Он проводит меня в подвал, где рядом с туалетной кабинкой на стене висит телефон. Благодарю официанта и жду, пока он удалится. Затем удостоверяюсь, что туалет пуст и набираю номер института.

Поскольку во время нашей первой встречи Ван Айхен в виде знака особого расположения дал мне номер своего прямого телефона, мне не приходится разговаривать с секретаршей. Зато сам директор института, видимо, уже