– Очень надеюсь, что нет, – честно признался Робер.

Под Дарамой все было иначе. Там были ярость и отчаянье, а здесь бой выглядел глупой игрой. Колонна приблизилась на расстояние мушкетного выстрела и остановилась. Королевские мушкетеры заряжали и стреляли так же четко и красиво, как шли.

В несчастную рощу полетели пули, но с деревьев не вспорхнула ни одна ворона – всех распугали еще утром. В ответ тявкнуло несколько снятых со стен Агиррэ и Гаржиака пушек и огрызнулись все имеющиеся в наличии мушкеты. Расстояние между противниками для прицельной стрельбы было слишком велико, и хотя поначалу королевские стрелки пороха и пуль не жалели, перестрелка вскоре затихла.

«Черно-белые» аккуратно развернулись и отошли на прежние позиции, не потеряв ни единого человека. Повстанцы тоже остались невредимы. Очень скучная война. Для жаждущих подвигов дурней, но для Робера Эпинэ в самый раз.

– Жалкие трусы, – процедил Никола.

– Каков король, такова и армия, – припечатал Альдо, не видевший ни Ворона, ни фок Варзов, ни Савиньяков.

– Это только разведка, – вздохнул Робер. – Они пытаются понять, какими силами мы располагаем.

– Больше всего их волнует артиллерия, – в голосе Гаржиака чувствовалось раздражение. – Они будут приходить и уходить, пока не заговорят «большие пушки».

– Им придется долго ждать, – заверил Робер, глядя на засуетившихся артиллеристов, – а вот нам – нет. Бедные муравьи!

Королевская батарея проснулась и взялась за дело. Пушки грозно бухали, ядра, призванные крушить каменные стены, исчезали среди черных стволов. В лесу во все стороны летели щепки и сучья. Шальное ядро пробило трухлявый ствол, прикончив на месте обитавшего в дупле филина. Толстенная ветка свалилась на разинувших рот крестьян, одному разбило в кровь голову.

Артиллерии повстанцев, буде таковая имелась, был бы нанесен немалый урон, но нигде не сказано, что можно сломать то, чего никогда не было.

Отстрелявшись, «маркиз Эр-При» перешел в наступление на правом фланге. Колонна мушкетеров направилась к оврагу, перестроилась, подняла стволы для очередного залпа по пням и муравейникам. Повстанцы ответили пулями и ядрами, шлепнувшимися в десятке шагов от аккуратной шеренги. Тот, кто ею командовал, не собирался делать больше, чем приказано, и не сомневался, что осажденные пристреливаются и вот-вот саданут крупным калибром. Солдаты подхватили свои мушкеты и удалились, частично растеряв чувство собственного достоинства.

Робер повернулся к своим офицерам и своему сюзерену:

– Господа, полагаю, самое время отобедать, так как ужинать нам вряд ли придется.

5

Теперь они спешили. Начавшийся дождь грозил превратить дорогу в грязное месиво, а до леса Святой Мартины было все еще далеко, куда дальше, чем хотелось.

– Если так пойдет, будет не до войны, – хмуро бросил Дуглас.

– Будем надеяться на лучшее. – Удо смахнул со щеки нахальную каплю. – Здесь все же не Урготелла.

– Осень в Старой Эпинэ всегда была дождливой, – припомнил Темплтон, – это еще Мишель говорил.

– А в Ренквахе дождливое все, – зло бросил Рихард. – О чем жалею, так это о том, что не убил на дорожку Кавендиша. Будет несправедливо, если мы сдохнем, а эта мразь уцелеет.

– Справедливости он захотел, – хмыкнул Дуглас. – А я хочу, во-первых, высохнуть, а во-вторых, выспаться. Остальное приложится.

Разговор угас. Кони чавкали по грязи, сверху лило, горизонт и тот съежился: не поймешь, то ли уже вечер, то ли еще нет. Сона угодила правой ногой в лужу, окатив себя и всадника грязной холодной водой. Все было серым, унылым и мерзким. Насколько лучше в горах: камни хотя бы не раскисают!

Ричард пытался думать о чем-то приятном, но утренняя радость вымокла и опустила крылья. В Эпинэ их не ждали, да и что они могут сделать ввосьмером? Надо было, никуда не сворачивая, ехать в Мон-Нуар. Главное – вернуть древнюю силу и древнее знание. Тогда они не будут зависеть от возомнившего о себе невесть что сброда.

Веннен прав, люди слабы, глупы и неблагодарны, по крайней мере большинство из них. Конечно, есть Альдо, Робер, Матильда, есть Катари, но как же мало жемчуга и как много грязи! Местные бароны просто глупы, но Колиньяры, Манрики, Рафиано, Валмоны, Креденьи не имеют даже такого оправданья.

Теньент из Старой Эпинэ рассказал, как Колиньяры подстроили убийство Робера. Мерзавцы! Эта семья всегда была подлой, один Эстебан чего стоил. С предателями и мерзавцами церемониться нельзя, их надо уничтожать… Жаль, Дорак ускользнул от возмездия, но Колиньяры с Манриками ответят за все.

– Ричард!

Дик вздрогнул и вернулся в дождливые поля:

– Да, Удо?

– Мы на месте. Проверь, не отсырел ли у тебя порох. Если отсырел, возьмешь у меня и перезарядишь пистолеты. Во время драки вцепись мне в хвост и не вздумай геройствовать. Наше дело – вызвать переполох и убраться. Твое – не отстать от меня. Ты понял?

– Я прошел Дараму! – обиделся Ричард.

– Не сомневаюсь, но это не повод протянуть ноги в этом болоте. Я обещал Роберу доставить тебя к нему в целости и сохранности, и я доставлю.

Святой Алан, сколько можно говорить с ним, как с мальчишкой? Он видел такое, что Борнам и не снилось. Удо скоро это поймет. И не только Удо.

6

Манрик упорно продолжал следовать рекомендациям Пфейхтайера, используя то кавалерию, то пехотинцев. Королевская армия старательно выманивала противника в поле, тот не поддавался, предпочитая нудно отстреливаться. Альдо и Никола, заключив временный союз, издевались над маршальской трусостью и изнывали от нетерпения. Гаржиак мотался между своим полком и командным холмиком, не забывая напоминать про Мон-Нуар и отступление. В конце концов пошел дождь, да не какой-нибудь мелкий, моросящий, а настоящий ливень, холодный и по-осеннему злой. Альдо с роберовыми южанами, не сговариваясь, вознегодовали на небеса, а вот сам Иноходец обрадовался несказанно. Во-первых, королевским солдатам в поле было хуже, чем мятежникам в лесу, а во-вторых, мерзкая погода не способствует воинственному настроению и вызывает единственное желание: забиться в какую-нибудь щель.

Никола добыл своему Монсеньору кожаный плащ, Эпинэ пожертвовал его сюзерену, и лицо Карваля вновь закаменело. То, что адепт великой Эпинэ невзлюбил короля великой Талигойи, не заметили бы лишь слепой и… Альдо Ракан. Сюзерен и не замечал, обращаясь ко всем вокруг с присущим ему дружелюбием. Карваль терпел, односложно отвечая на шутки принца. Пуэн и Сэц-Ариж помалкивали, а с неба хлестала вода, не делая различия между сторонниками и противниками Олларов.

– Похоже, у них подмок порох и погасли фитили, – заметил Гаржиак. – Не стреляют, и уже давно.

– Пойду посмотрю. – Робер выбрался из кое-как сооруженного шалаша и отвязал Дракко.

– Я с тобой, – тряхнул влажными кудрями Альдо. – И где только эти бездельники? Уже темнеет…

– Появятся, – утешил сюзерена Робер, – через час или около того. Мы подгадывали под вечер, чтоб Манрик выдохся.

– Он уже выдохся, – засмеялся сюзерен, – и вымок в придачу. Эх, ударить бы теперь, а то как бы кони вязнуть не начали.