Пригнувшись, она подбежала к автомобилю и, присев около заднего колеса, взглянула на водительское сиденье.

Задняя дверца оставалась открытой. Фонарик на потолке тускло освещал внутренности машины. Она пошла на риск — быстро легла ничком и заглянула под автомобиль. Кевина там не было.

Тонкий покров снега, лежавший по другую сторону «БМВ», сверкал в отраженном снегопадом свете фар. С этой точки зрения, от самой земли, Марти показалось, что первозданная белизна этой пелены была в одном месте нарушена кем-то, удалявшимся прочь от автомобиля.

Вскочив на ноги и снова пригнувшись, Марти наклонилась поближе к лампочке, горевшей под потолком, и рассмотрела автомат. Ей было необходимо убедиться, что, если придется пустить его в ход, она не столкнется с неприятными неожиданностями. Магазин повышенной емкости напугал ее. Судя по большому количеству патронов, оружие было полностью автоматическим — даже не полуавтоматическим, — а она не была уверена в том, что сможет правильно обращаться с таким мощным орудием убийства.

К тому же у нее замерзли руки. Пальцы все сильнее коченели.

Она закрыла заднюю дверь и повернулась спиной к машине, всматриваясь в Захарию. Он лежал все так же неподвижно, уткнувшись лицом в землю. Если он таким образом притворялся потерявшим сознание, чтобы усыпить ее бдительность, то был сверхъестественно терпелив.

Прежде чем она полностью сосредоточится на сбежавшем Кевине, она должна была убедиться в том, что этот человек больше не представляет собой угрозы.

После непродолжительного колебания Марти быстро, хотя, пожалуй, излишне уверенно, подошла к лежащему и ткнула дулом автомата ему в затылок. Тот не пошевелился. Она оттянула воротник его толстого лыжного свитера и нащупала холодным пальцем сонную артерию. Ничего.

Его голова была повернута набок. Она оттянула веко, присмотрелась. Даже в почти полной темноте ошибиться было невозможно — это был остекленевший взгляд мертвеца.

Чувство непоправимой вины пронзило все ее существо, отозвалось сумятицей в мыслях, болью в сердце. Теперь она уже никогда не станет той же, какой была прежде, — ведь она лишила человека жизни. Хотя обстоятельства не оставили ей выбора — только убить или быть убитой, и хотя этот человек выбрал служение злу и старался служить ему хорошо, тяжесть поступка Марти от этого не становилась для нее меньше. Она чувствовала, что утратила гораздо больше, чем можно было бы ожидать при умозрительном анализе. Она утратила некую первозданную невинность, которую уже никогда впредь нельзя будет вернуть.

И все же наряду с виной в ней жило и чувство удовлетворения, холодно и остро ощущавшегося удовлетворения тем, что до сих пор она так успешно справлялась с ситуацией, что ее и Дасти шансы выжить повышаются и ей удалось разрушить самодовольную уверенность бандитов во вседозволенности, которую дает им сила. Марти четко осознала, что возмездие было справедливым, и это озарение показалось ей одновременно и поощрением, и предупреждением.

Опять к автомобилю, к передней двери со стороны водителя; теперь медленно выпрямляться, пока не удастся заглянуть в окно. Открытая дверь с пассажирской стороны. Кевина там нет. Кровь на сиденье.

Снова пригнувшись ниже кромки окна, Марти задумалась над тем, что видела. По крайней мере одна из четырех пуль, выпущенных ею сквозь спинку сиденья, попала в него. Крови было немного, но все говорило за то, что он ранен, и ранен серьезно.

Ключи торчали в замке зажигания. Выключить двигатель, открыть багажник, освободить Дасти? Тогда их окажется двое против одного.

Нет. Кевин мог выжидать именно того момента, когда она потянется за ключами, мог выбрать позицию, с которой через открытую пассажирскую дверцу хорошо видно, что происходит в автомобиле. Но, даже если ей удастся вынуть ключи и не получить при этом пулю в голову, она окажется отличной мишенью, когда будет стоять около багажника, ковыряться с замком и открывать крышку.

Хотя ей это не нравилось до чрезвычайности, но самым безопасным, похоже, было уйти из освещенного места в развалины на южной стороне. А оттуда, прячась за развалинами и деревьями, пройти на восточную, а потом и на северную сторону. Выйти с другой стороны автомобиля, с той, куда ушел Кевин. Если она сделает достаточно широкую петлю, то сможет подойти с тылу к той позиции, с которой он пытается контролировать «БМВ». Конечно, если он не зарылся в обломки и не следит за автомобилем из защищенного окопа. А еще он мог перемещаться, делать то же самое, что наметила она, только наоборот. Под прикрытием заброшенных зданий и деревьев пробираться на восток и юг. Идти по кругу, разыскивая ее.

Если она будет ловить его в этом лабиринте, а он в то же самое время будет гоняться за нею, то шансы остаться в живых после этой ночной прогулки у нее окажутся незначительными. Она утратила преимущество внезапности. И хотя он был ранен, но оставался профессионалом, это была его специальность, а она была любителем. Удача не любит любителей.

Удача также не любит колеблющихся. Действовать.

Действие должно было являться и девизом Кевина, вбитым в него военными или военизированными — неважно — специалистами, обучавшими его, и, вероятно, суровым опытом. Она внезапно поняла так четко, будто знала наверняка, что он будет в движении и что последняя вещь, которую он мог бы ожидать от разработчика компьютерных игр, жены маляра, — что она смело отправится за ним и будет стараться как можно скорее его отыскать.

Не исключено, что так оно и было. А возможно, она заблуждалась. Но в любом случае она твердо решила, что не будет ни кружить по развалинам, чтобы выйти к противнику с тыла, ни лежать в засаде, выжидая, когда он сам наткнется на нее, а решительно пойдет за ним по любому следу, который он мог оставить в свежевыпавшем снегу.

Она не решилась пересечь освещенный фарами участок. С тем же успехом она могла застрелиться прямо здесь и сэкономить Кевину боеприпасы.

Поэтому она, пригнувшись, пробралась вдоль автомобиля к его задней части. Поравнявшись с задним бампером, она чуть заколебалась, но почти сразу же двинулась в обход багажника «БМВ».

Красные габаритные огни светили, естественно, далеко не так ярко, как передние фары, но падающие снежинки, пролетавшие мимо, окрашивались в цвет крови. А из выхлопной трубы, казалось, вытекал кровавый туман.

Облачко пара слегка прикрыло Марти, но одновременно и ослепило ее — она словно окунулась в темно-красную купель, восприняла ужасающе несвоевременное крещение. Затем она миновала зловонное облачко и оказалась, ничем не прикрытая, беззащитная, около северной стороны автомобиля.

Действие, которое казалось ей таким верным, когда она его обдумывала, теперь выглядело крайне опрометчивым. Продолжая пригибаться, хотя от этого попасть в нее вовсе не становилось труднее, она подбежала к цепочке следов, отходивших от открытой передней дверцы «БМВ».

Судя по отпечаткам обуви и каплям крови, наполовину прикрытым уже падающим снегом, Кевин отправился к круглому глиняному строению, расположенному футах в сорока.