— Так ты не знаешь? Ну да, ты ведь поднялась и вышла рано, — ответствовал аббат. — Сегодня утром из Замка Розы прискакал верховой. Герцог заперся с ним на полчаса, а то и больше перед самой службой. Я сам уже ушел в часовню, так что я его не видел. Но я не мог не спросить себя, не привез ли гонец каких-нибудь вестей, которые могли расстроить твоего отца. Брат Лука считает, они отчасти могли стать причиной удара.

Алиса почти чувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Дурные вести из Замка Розы? Пожар? Смерть?

— Я должна его видеть. Пожалуйста, могу я повидаться с ним прямо сейчас? Он еще здесь?

— Да. — Они уже успели спуститься вниз и стояли у самых дверей покоя аббата. Послушник, занятый натиранием полов, немедленно поспешил прочь. — Я думаю, он отправился поесть. Госпожа Алиса, хочешь, я сопровожу тебя повидаться с ним?

— Благодарю тебя. Но… Все в порядке. Со мной все хорошо. Ты очень добр, но я не должна отрывать тебя от твоих… — Она помедлила. Слово «обязанности» как-то не совсем подходило для галантного господина аббата.

— От моего завтрака? — улыбнулся аббат. — Тебе стоит тоже поесть, мое дорогое дитя. Я прикажу принести тебе что-нибудь в монастырскую приемную. Прими гонца там, и сможешь поговорить с ним наедине. А вот и наш человек.

Алиса почти ожидала увидеть Иешуа, но это был Адам, один из замковых слуг. Его вести, изложенные вкратце, были сами по себе не столь уж мрачны, но несложно было угадать, что они могли вывести из равновесия человека пожилого и склонного к тревогам.

Граф Мэдок вместо того, чтобы подождать возвращения герцога, как его о том просили, уже прибыл в Замок Розы. Он обосновался там почти месяц назад и к тому же привел с собой отряд. Вооруженные ратники, пояснил Адам, под предводительством капитана; как это ни прискорбно, они не слишком ладят с людьми герцога, и в помещениях слуг, и в конюшнях, и, если уж на то пошло, в остальных частях поместья, которое граф объезжает со своей свитой. Разумеется, и слуги, и фермеры все знают, что граф Мэдок, за которого уже все равно что сговорена госпожа Алиса, вскоре станет хозяином Замка Розы, и все же…

— Я не сговорена за него, — бросила Алиса, можно даже сказать, что отрезала. — Никаких разговоров о браке еще не было. Какие могут быть разговоры, пока герцог не вернулся домой? Граф Мэдок опережает события, но полагаю, это вполне понятно. Ну хорошо, так в чем же дело? Бельтран послал тебя с какой-то жалобой?

Бельтран был старшим домоправителем всего поместья.

— Бельтран занемог, моя госпожа. Ему не моглось уже довольно давно, и когда появился этот новый человек, Иешуа, он был только благодарен, что может передать ему дела. Очень способный малый и, похоже, знает, как управляться по хозяйству, очевидно, поработал в знатном доме.

— Да, да. Так что же плохого случилось?

— Ну, Бельтран просил нас, пока сам он прикован к постели, за всеми распоряжениями обращаться к Иешуа, и мы бы с готовностью так и поступали, но пока мой господин твой отец не вернется домой, у еврея нет никакой власти…

— Кто это говорит? Мой отец дал ему письма, когда он уезжал от нас в Замок Розы из Гланнавенты. Вы все знаете, что он приехал от герцога, и если Бельтран назначил его старшим домоправителем, у него есть вся власть, какая ему нужна. Неужели кто-то усомнился в ней?

— Граф Мэдок, моя госпожа. Он говорил о том, чтобы прогнать Иешуа. И еще некоторых из нас.

— Правда? Граф Мэдок собирается прогнать слуг людей моего отца?

— Он высказал такую угрозу, моя госпожа. И его люди слишком уж много себе позволяют в поместье. Уже есть… есть жалобы, моя госпожа.

— Например?

Впервые слуга вынужден был отвести взгляд. Он что-то пробормотал, упорно рассматривая пыльные башмаки.

Алиса, уже набравшая в рот воздуха для резкого ответа, выдохнула и заговорила гораздо мягче:

— Адам, я не маленькая девочка. Пока мой отец болен, я хозяйка Замка Розы? Жалобы? Ты хочешь сказать, со стороны женщин?

— Да, у нас было несколько неприятных историй. Муж Бет ввязался в драку, но это было еще до того. Но были и другие. Дело не только в этом. Люди графа слишком много пьют, и от этого то и дело проистекают неприятности. Но пока ничего серьезного не произошло, госпожа, ничего, что могло бы так подкосить моего господина. Вот только — мы все думали, вы вернетесь домой уже неделю как, но раз вы поехали сперва к Святому Мартину, Бельтран подумал, что было бы неплохо, если бы мой господин дал ему письмо, какой-нибудь документ, доказывающий, что Иешуа и мы по его слову поддерживаем порядок в замке, пока он не вернется домой. Вот и все вести, какие я привез. И откуда мне было знать, что это так подействует на моего господина?

Отвернувшись, Алиса быстро прошла к окну. Ее руки были крепко сжаты в кулаки, пульс, учащенный гневом, бился, будто стремился обогнать обезумевшего коня. Она прекрасно знала, что стало для ее отца причиной потрясения такого, что вызвало удар. Мэдок, в своей надменности более чем готовый потребовать себе. Алису, а вместе с ней — и богатое наследство, которое ему так не терпелось получить, злоупотребил своими нетвердыми правами еще до их обсуждения и был настолько уверен в ней и в себе самом, что если верить рассказу Адама, позволил своим людям использовать ее дом как иноземный лагерь.

Ну так вот, он слишком много взял на себя! В своем роде это были хорошие новости. Теперь не будет нужды убеждать герцога отказаться от каких-либо обсуждений этого замужества. Не будет нужды и упрашивать его благословить другое. Не понадобится даже тянуть со свадьбой до зимы, которая освободила бы отца для святой жизни, к которой он так стремится. Успокоить его смятенный ум будет благословенно просто.

Алиса повернулась к слуге, который с удивлением обнаружил, что его госпожа улыбается.

— Ну, Адам, очевидно, нам придется задержаться здесь еще на несколько дней, пока мой отец не оправится настолько, чтобы осилить дорогу домой. Но я сделаю все, что смогу. Я дам тебе письма для Бельтрана и для Иешуа. Письма дадут Иешуа право действовать от имени моего отца и моего имени, пока Бельтран не поправится. Я сомневаюсь, что граф Мэдок станет оспаривать герцогскую печать. — Она опять улыбнулась, и Адаму показалось, что из-за туч внезапно вышло на миг солнце. — Мне сказали, ты скакал всю ночь?

— Мне пришлось выехать поздно, госпожа, когда все в замке уже легли, и я ехал не останавливаясь, разве только чтобы дать роздых коню.

— Ты, надо думать, поел?

— Да.

— Тогда приходи ко мне за письмами, как отдохнешь, и скажи конюху оседлать для тебя одну из наших лошадей. И, Адам…

— Да, госпожа?

— Скажи дома, пусть не слишком волнуются. Пусть потерпят, как смогут, этих неприятных людей. И скажи еще, что господин наш герцог уже оправился и теперь отдыхает и через пару дней будет совсем уже здоров. Что бы ни было в твоих вестях, что могло расстроить его, все будет улажено, как только мы вернемся домой. На деле все уже улажено.