– Слава богу, что вы вовремя пришли! – воскликнул он.

– А что такое? – заволновалась Мила.

– Во-первых, Вихров считает, что вам необходимо пробраться к Капитолине Захаровне и выкрасть у нее трость.

– Но это же незаконно и не будет считаться уликой! – воскликнула Мила. – Капитолина Захаровна потом запросто отопрется. Скажет, трость нашлась вне дома, она ничего не знает ни про какую кровь! Что другой виноват, тот, кто ее и украл, то есть я!

– Тогда соскоблите немножко крови в пакетик! – тотчас же парировал Борис. – И если она совпадет с кровью Саши Листопадова, к Капитолине Захаровне придут официальные лица.

– Но почему я? – возмутилась Мила. – Вот уж воистину инициатива наказуема. Промолчи я про эти пятна, никто бы меня в стан врага засылать не стал!

– Так уж и врага! – засмущался Борис. – Кстати, я тут все у вас обыскал, как и договорились. Никаких наркотиков, ничего подозрительного, хоть плачь!

В душе Борис был почему-то уверен, что все беды Милы проистекают из-за того, что некто спрятал в ее квартире партию изобретенного дедом Глубоковым наркотика. Потом что-то случилось, и за Милой началась охота. Что конкретно случилось, Борис не придумал.

– Может быть, вы выбросили наркотик и сами не заметили? – приставал он к ней, не желая смириться с поражением. – Сахарный песок, который показался вам слишком старым, или диванную подушечку, на которой потускнела вышивка? Или радиоприемник, который перестал работать, потому что его начинили пакетиками с порошком?

– Ничего я не выбрасывала! – отпиралась Мила, которая не делала настоящей генеральной уборки уже невесть сколько месяцев. – Кстати, вы сказали: во-первых. Во-первых, надо выкрасть трость у Капитолины Захаровны. А во-вторых?

– А во-вторых, – оживился Борис, – сегодня у вашего Гуркина день свиданий.

– Ну и что?

– Вечером он придет сюда.

– Ну и придет, и что? – снова спросила Мила.

– Вы не должны показывать, что в чем-то его подозреваете!

– Я ни в чем его не подозреваю, – отмахнулась Мила. – Я всего лишь хочу знать, зачем он изображает из себя казанскую сироту? Зачем вообще согласился на мое предложение? Возможно, богатая жена не дает ему денег на мелкие расходы, и его это страшно задевает?

– Да-да, хотелось бы выяснить, – поддержал ее возмущение Борис. – Но только не сегодня. Вихров четко предупредил, что сегодня все должно быть как всегда.

– Чего он там мутит, этот ваш Вихров? Обещал ведь держать нас в курсе дела. Но я так и знала, что начнет темнить. Разве прокурорский работник поделится информацией с простым смертным?

– Обещайте, что сегодня не устроите Гуркину скандал!

– Обещаю, – неохотно согласилась Мила. – Надо так надо. И вообще давайте ищите мне пакетик, в который можно соскоблить кровь. Пойду к Капитолине Захаровне.

– Надо вам и лезвие взять, чтобы сподручнее было соскабливать! – засуетился Борис.

– Лезвие? Да вы в своем уме? Для того чтобы научиться незаметно орудовать лезвием, нужно лет десять резать сумочки в троллейбусах. У меня, простите, такой выучки нет.

– Тогда просто ногтем! – нашелся Борис.

– Да? – завредничала Мила. – Меня вывернет от страха и отвращения! А потом, не дай бог, если у меня из-под ногтей добудут человеческую кровь и осудят на всю оставшуюся жизнь.

– Но как же? – растерялся Борис. – Надо ведь, чтобы соседка ничего не заметила!

Мила на некоторое время задумалась, потом внезапно ожила.

– Идея! – воскликнула она. – У меня есть накладные ногти. Сейчас приклею себе на указательный палец большой пластмассовый ноготь и буду пользоваться им как скребком.

Она притащила клей и коробочку с фальшивыми ногтями, подобрала нужный, подпилила и, капнув на обратную сторону специальный клей, сильно прижала к поверхности своего ногтя. Через полминуты в ее распоряжении оказался отличный сыщицкий инструмент. Правда, искусственный ноготь был гораздо длиннее остальных Милиных ногтей, на что Борис не преминул указать.

– Подумаешь! Зато он замечательно твердый. Им вообще можно пользоваться как секретным оружием. Запросто проткну кому-нибудь глаз или горло.

Миролюбивый Борис даже побледнел от такого зверства. Мила заметила это и мрачно добавила:

– Шучу.

– А что вы скажете Капитолине Захаровне?

– Да уж найду что сказать! Поинтересуюсь, выбрала ли она цвет, в который окрасит кухню. И вообще – как у нее двигаются дела с ремонтом. Я ведь заплатила ей. Отдала почти все, что у меня осталось от той выручки за мою чудесную мазь. Кстати, вы ею пользовались? – с любопытством спросила она у Бориса. – Все говорят, что это просто панацея, а не мазь.

– Вам пора идти, – проигнорировал Борис ее вопрос. – До Гуркина уже мало времени осталось.

– Мало? Что вы врете? Времени еще вагон!

Тем не менее она накинула кофточку и поплелась на лестницу.

– Закройте за мной! – велела она Борису, будто бы он уже попал к ней в услужение. – А пакетик-то, пакетик!

Зажав пакетик в кулаке, она позвонила в дверь соседки.

– Кто там? – спросил прозрачный голосок медсестры Жанны.

– Это Людмила Лютикова, соседка сверху, – ответила Мила, переминаясь с ноги на ногу. – Мне бы с Капитолиной Захаровной переброситься парой слов!

Жанна открыла дверь и впустила ее в коридор.

– Сейчас я ее предупрежу о вашем приходе, – улыбнулась медсестра. – Подождите минутку.

Мила была и рада подождать минутку. Ей хотелось внимательно осмотреться. Вдруг трость поставили, допустим, под вешалку? Тогда рукоятку можно было бы раскорябать без свидетелей. Однако ей не повезло, и трости в коридоре не оказалось.

– Где ты там, радость моя? – раздался между тем из комнаты громовой голос Капитолины Захаровны. – Заходи скорее!

Мила вошла и сразу же увидела трость. Та стояла возле кровати, прислоненная к стене. Насколько Мила могла судить, рукоятку никто не чистил. «Если это кровь, то ни Капитолина Захаровна, ни Жанна, конечно, об этом не знают. Иначе кто-то из них давно бы ликвидировал следы».

Однако раз она обещала принести пакетик – принесет. Правда, сделать это оказалось нелегко. Капитолина Захаровна усадила ее на стул и принялась говорить и говорить, с такой непрерывностью, будто накануне проглотила радио. Слова шли часто, но в целом речь была плавной, и Мила почувствовала, что еще немного – и она начнет клевать носом. Чтобы этого не случилось, Мила принялась щипать себя за коленку.

– Капитолина Захаровна! – наконец не выдержала она. – Извините, что перебиваю, но мне на минуточку нужно в туалет. Можно, я воспользуюсь вашим? У меня что-то так нога заболела, просто сил нет подняться к себе.