тебе туда нельзя. Твое присутствие будет настолько из ряда вон выходящим, что заговорщики могут заподозрить неладное и откажутся от выполнения задуманного. Дорс, – добавил он, немного помолчав, – ты говоришь, что твоя задача – защищать меня. Это важнее, чем защищать Рейча, и ты это прекрасно понимаешь. Честное слово, я бы не стал этого говорить, но ведь, защищая меня, ты в первую очередь защищаешь психоисторию и все человечество. Это главное. А то, что я знаю из психоистории, в свою очередь, диктует мне, что я во что бы то ни стало должен сберечь наш центр, сберечь любой ценой, и именно это я и хочу сделать. Понимаешь?

– Понимаю… – прошептала Дорс и повернулась, чтобы уйти.

А Селдон подумал: «Надеюсь, я прав».

Ведь если он ошибался, Дорс ни за что не простит его. Более того, он и сам себя никогда не простит – гори тогда огнем психоистория и все остальное.

Глава 24

Новобранцы в армию садовников выстроились ровными рядами – ноги на ширине плеч, руки за спиной, все до одного – в аккуратных зеленых комбинезонах, просторных, с большущими карманами. Трудно было на глаз определить, кто тут мужчина, а кто женщина, разве что по росту. Волосы были спрятаны под капюшонами, но садовникам и вообще полагались короткие стрижки и не разрешалось носить ни усов, ни бород.

А почему – никто не мог бы ответить. Одно слово – традиция, и все. А традиции бывают какими угодно – как мудрыми, так и довольно дурацкими.

Перед садовниками стоял Мандель Грубер, а по обе стороны от него – его помощники. Грубер весь дрожал и часто моргал.

Гэри Селдон крепко сжал губы. Только бы Грубер выдавил из себя что-нибудь вроде «императорские садовники приветствуют вас», и этого было бы вполне достаточно.

Пробежавшись взглядом по рядам новых садовников, Селдон быстро нашел Рейча.

Сердце Селдона екнуло. Вот он, безусый Рейч, в первой шеренге, стоит навытяжку, смотрит прямо перед собой. Он и не пытался встретиться взглядом с Селдоном, казалось, будто не узнает его. «Вот и хорошо, – подумал Селдон. – И не надо. Держится молодцом».

Грубер пробормотал полубессвязное приветствие, и слово взял Селдон.

Легко шагнув вперед, он встал перед Грубером и, слегка поклонившись ему, сказал:

– Благодарю вас, старший садовник. Дамы и господа, императорские садовники. Вам предстоит важная и ответственная работа. На ваши плечи ляжет забота о красоте и процветании единственного островка под открытым небом на всем громадном Тренторе, столице Галактической Империи. Именно вам надлежит заботиться о том, чтобы мы, лишенные грандиозных просторов земли, не покрытой куполами, обладали бы истинной жемчужиной природы, способной затмить любой уголок Империи.

Вы поступите в распоряжение Манделя Грубера, который вскоре станет главным садовником. Обо всех ваших нуждах и предложениях он будет сообщать мне, а я в случае необходимости буду извещать о них Императора. А это, как вы понимаете, означает, что от трона Императора вас отделяют всего три ступеньки и что вы всегда будете находиться, так сказать, в поле зрения его всевидящего ока. Уверен, он и сейчас наблюдает за нами из окон Малого Дворца – вот он, справа, видите? Вот это здание под прозрачным куполом – личная резиденция Его Величества. Он смотрит на вас и радуется.

Но, прежде чем вы приступите к работе, вам придется пройти соответствующий курс обучения, в ходе которого вы подробно ознакомитесь с территорией и поймете, какая тут нужна работа. Вам предстоит…

Эти слова Селдон произнес, подойдя вплотную к Рейчу. Тот застыл в прежней позе с остекленевшими глазами.

Селдон изо всех сил старался не казаться чересчур добродушным, но внезапно нахмурился. Человек, стоявший сразу за Рейчем, показался ему удивительно знакомым. То есть он не был знаком Селдону, если бы тот не разглядывал совсем недавно его голографический портрет. Уж не Глеб ли это Андорин из Сэтчема? То бишь сэтчемский патрон Рейча? Что он здесь делает?

От Андорина явно не укрылось подчеркнутое внимание, с которым рассматривал его Селдон. Губы его слегка дрогнули, произнося какое-то короткое слово. Правая рука Рейча показалась из-за спины, и в ней был зажат бластер. Одновременно с ним выхватил бластер из кармана и Андорин.

Селдону стало жутко. Как они могли пронести бластеры на дворцовую территорию? Началась паника, раздались выкрики: «Измена! Измена!» Все бросились врассыпную.

Но Селдон смотрел только на бластер в руке Рейча, нацеленный прямо в него. А Рейч смотрел на него, словно не узнавал отца. Селдон в ужасе понял, что сын вот-вот выстрелит и что он сам – на волоске от смерти.

Глава 25

Селдон отлично знал, каково действие бластера. Тихий звук наподобие вздоха, и от того, в кого стреляют, остается мокрое место.

Селдон понимал, что погибнет раньше, чем услышит этот звук, и поэтому был просто поражен, когда расслышал этот самый вздох. Он часто заморгал и, не веря своим глазам, осмотрел себя с головы до ног.

Он что, жив?

Рейч все так же стоял перед ним, застыв с взведенным бластером. Он не двигался и напоминал выключенный автомат.

За его спиной на земле в луже крови скорчилось то, что осталось от Андорина, а рядом с ним с бластером в руке стоял садовник. Вот он откинул капюшон и оказался женщиной с короткой стрижкой.

Смело посмотрев на Селдона, она сообщила:

– Ваш сын знает меня под именем Манеллы Дюбанкуа. Я – офицер службы безопасности. Сообщить вам мой регистрационный номер, господин премьер-министр?

– Не нужно… – вяло пробормотал Селдон. На сцене событий уже появилась императорская охрана. – Но мой сын! Что с ним такое?!

– Думаю, это десперин, – объяснила Манелла. – Но не волнуйтесь, он выводится из организма. Простите, – сказала она, шагнув вперед и забирая бластер из окаменевшей руки Рейча, – что я не вмешалась раньше. Я была вынуждена ждать развязки, но чуть было не опоздала.

– Я тоже. Рейча нужно отвести в дворцовую больницу.

Тут из Малого Дворца донесся приглушенный шум. Селдон решил, что, наверное, Император и вправду смотрел из окна за происходящим. Если так, то он уж точно вышел из себя.

– Прошу вас, позаботьтесь о моем сыне, мисс Дюбанкуа, – попросил Селдон. – Мне нужно повидаться с Императором.

Обегая стороной толпы, запрудившие Большие Лужайки, Селдон бесцеремонно ворвался в Малый Дворец. Терять было нечего – Клеон все равно вне себя.

Но внутри, на ступеньках полукруглой лестницы, в окружении потрясенных сановников, лежало тело Клеона Первого, Его Величества Императора Галактики, или, вернее, то, что от него осталось. Только по императорской мантии и можно было догадаться, кто