— Прости, — ответила Софи прежним ядовитым тоном. — Но я не могу не беспокоиться об отце, такая уж я.

Софи ушла, за ней поплелся Майкл. Ник улыбнулся.

— Вот тебе и еще один ребенок, которого подменили при рождении. В ней нет ничего от отца или от матери. На болотах Йоркшира много людоедов, вот там ей, наверное, и место. Бедняга Майкл! Интересно, чем он провинился в прошлой жизни?

Шампанское лилось рекой, в баре становилось более шумно. Ник знакомил Мэл со своими друзьями. Некоторых из них она видела раньше в «Окландз», например молодого врача с женой, ювелира и его невесту, но в основном это были актеры.

Когда в баре прозвенел звонок, все повернулись. Магнус стоял за стойкой бара с такой улыбкой, которая освещала всю комнату.

— Я хотел сказать несколько слов, — торжественно произнес он, когда улегся шум. — Спасибо большое вам всем за то, что пришли сегодня и разделили со мной радость и гордость за моего сына. Я был удивлен, узнав, что у него есть талант. Было время, когда я переживал из-за того, что мой сын не справится с таким полезным делом, как кладка кирпича. — По залу прошел смех. — Если вы не против того, чтобы поднять со мной бокалы, я хотел бы сказать тост. Не только за Ника и за успех «Правонарушителей», но за всех актеров и актрис, за то, что они развлекают нас и делают наши жизни более насыщенными. — Он поднял бокал с шампанским. — За Ника, «Правонарушителей» и за мир развлечений!

Каждый повторил его тост, раздался звон бокалов. Выстрелили хлопушки, а Джоан Даунис щелкала вовсю своим фотоаппаратом.

— Твоя очередь, Ник, — крикнул кто-то из бара, и толпа начала скандировать: «Речь!»

Ник подошел к дверям, ведущим в сад, взял бокал и улыбнулся.

— Я не очень хорошо умею говорить экспромтом, — начал он. — Обычно мои слова уже кем-то написаны. Но я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы не заснули во время фильма и не вставали, чтобы попить воды. Я хотел бы поблагодарить отца — не за эту вечеринку, а за то, что все эти годы он был прекрасным отцом, за то, что не заставил меня стать строителем или водопроводчиком. Может быть, отзывы завтра будут такими, что мне придется проситься к нему на работу в качестве официанта или садовника, но я сразу должен предупредить его, что я роняю тарелки и у меня не получается делать полосы на газоне. И наконец, пока вы не начали зевать, я хочу поделиться с вами одной новостью. Сегодня я попросил Мэл выйти за меня замуж. Если она не передумала после того, как увидела меня на экране, то мы поженимся как можно скорее.

Раздались аплодисменты и поздравления, а Мэл подтолкнули к Нику, чтобы он поцеловал ее.

Когда Ник отпустил ее и они повернулись к толпе, Мэл поняла, что обрела не только жениха. У нее наконец-то появилась настоящая семья. Все ее сомнения рассеялись, когда она увидела реакцию собравшихся на слова Ника.

По щекам Магнуса текли слезы радости, он даже не пытался их скрыть. Маелз сидел на стуле и улыбался так широко, что выглядел глуповато. У Хелен дрожали губы, а глаза были как два темных колодца. Даже Софи и Стефан смеялись и хлопали вместе со всеми. Что касается Джоан, то она спрятала лицо на груди у Антони и вздрагивала от рыданий.

Среди шумных поздравлений никто не заметил, как Магнус вышел из комнаты. Стефан открывал шампанское, Джоан обняла Ника и Мэл. Даже поцелуи и объятия Софи и Стефана были искренними.

Потом широко распахнулись двери и вошел Магнус. Он улыбался, словно новоиспеченный отец. Все в ожидании посмотрели на него.

— Помолвка не может состояться без кольца, — заявил он. — Я знаю, что Ник собирался завтра выбрать для Мэл кольцо. Но я думаю, что это обручальное колечко Мэл должна надеть сегодня и никогда не снимать.

Он протянул кольцо с бриллиантом.

— Это кольцо Рут. — Его голос задрожал, а глаза снова стали мокрыми. — Софи и Стефан женились, когда Рут еще была жива, а я знал, что она хотела бы, чтобы один из ее детей взял это кольцо. Я не нашел более подходящей руки, чем рука Мэл. Для меня она всегда была дочерью.

На несколько секунд воцарилось молчание. Магнус, Ник и Мэл выглядели очень взволнованными.

— Ты уверен, пап? — спросил Ник дрожащим голосом.

— Просто надень его ей на палец, — ответил Магнус хрипло.

Ник взял кольцо и надел его на левую руку Мэл.

Шампанское выстрелило, словно ружье. Раздались одобрительные возгласы.

— Я люблю тебя, — прошептал Ник, наклоняясь, чтобы поцеловать Мэл.

Через час Мэл покинула вечеринку и вышла в гостиную. Она немного опьянела, сигаретный дым резал глаза, и ей хотелось побыть одной.

Вечеринка была в самом разгаре. Из столовой доносилась песня Лена Заварони «Мама, он строит мне глазки», все молодые гости танцевали и громко вскрикивали. В «Окландз» еще не было такой шумной вечеринки.

Когда Мэл вышла из бара, Ник разговаривал с братом Стефаном, Магнус с Софи, Хелен беседовала с актерами, а Маелз уснул в кресле, опустив голову на грудь.

Это был прекрасный вечер. Сбывались все мечты и надежды, но почему-то Камелии вдруг стало грустно.

Она удивилась, когда увидела, что в камине горел огонь. Магнус, должно быть, разжег его, чтобы гости потом пришли сюда. В гостиной было спокойно и свежо после шумного и прокуренного бара, но немного прохладно.

Может быть, из-за кольца Рут на пальце Мэл вдруг сильнее почувствовала характер матери Ника и огляделась вокруг. Спокойные зеленовато-голубые тона говорили о том, что Рут любила природу. Уют комнаты говорил о ее желании защищать и баловать, а огромные, сшитые вручную шторы указывали на терпение.

Рут, как рассказывала миссис Даунис, не возражала против того, чтобы дети гостей прыгали по мебели, а потом она с любовью трогала царапины, оставленные на красивом кофейном столике из орехового дерева, и ни разу не пожаловалась. Огорчилась бы она сейчас, если бы узнала, что дети теперь редко приходят в ее дом? И что «Окландз» перестал быть семейным отелем?

На полке из орехового дерева все еще стояла коробочка с игрушками и мозаикой. Когда Мэл взяла игрушки, она поразилась тому, что Рут нашла время сшить новый костюмчик для куклы, а не выбросила ее в старом платье, как делали большинство хозяев отелей. Камелия жалела, что не познакомилась с этой женщиной. Судя по всему, что она о ней слышала, они бы подружились.

Мэл вдруг стало жарко. Она подошла к балкону, распахнула шторы и приоткрыла двери, чтобы впустить свежий воздух. Она выглянула наружу. Маленький садик был освещен, но за его низкой узорчатой стеной ничего не было видно, как будто там повесили черную штору. Но она слышала завывание ветра и крик совы вдалеке.

Сад был особенно красив летом. Клумбы пестрели цветами, маленький фонтан журчал в бассейне. Камелия вспомнила, как она срывала бледно-розовые цветы глицинии, когда относила напитки отдыхающим на солнце гостям. Но сейчас бассейн был спокойным и гладким, опавшие листья ковром лежали на земле. Сад был грустным, как и Мэл, поэтому она прикрыла дверь и подошла к камину.