– Миледи, герцог Эрвин предложил мне остаться с ним и сопровождать в походе на юг…

– Оставайтесь, – сказала Аланис. – Я буду рада.

Так и вышло, что отец Давид присоединился к войску северян.

* * *

Сожженный монастырь представлял мрачное зрелище, особенно на закате дня.

Боги, какая банальная мысль, – думал Эрвин. Храм сгорел – мрачно; детки играются – весело; вино – сладко; девичьи бедра – соблазнительно… Да я зрю прямо в корень, подмечаю суть вещей!

Он пытался найти в том, что видел, скрытую эмоцию, глубинный смысл. Какую тайну хранят почерневшие стены, обугленные здания без окон и крыш? Что означает церковь с огрызком гнилого зуба вместо колокольни?.. Какое высказывание вложили боги в заваленный колодец, в груду кирпича и балок, оставшихся от трапезной?.. Эрвин не видел смысла – только мрачные, грустные развалины. Ничего более. Тревога шептала ему на ушко: твоя война окончится тем же – бессмысленной руиной.

– Зачем вы привели меня сюда? – спросил Эрвин.

– Мы выехали на прогулку, – сказал отец Давид. – Так случилось, что приехали сюда. Уместно ли говорить, что я привел вас?

– Не лукавьте, отче, вам не к лицу. Вы часто бывали в Лабелине, а мы всего за двадцать миль от города. Вы знали, что здесь есть эти руины, когда предложили мне свернуть с большой дороги.

– Скажу иначе, милорд. Завтра будет сражение. А сегодня, накануне боя, вы зовете на прогулку священника. Не своих вассалов, не кузенов, не прекрасную леди Аланис. Полагаю, вам есть о чем поговорить именно со мной. Я лишь выбрал подходящую декорацию.

– Хм…

Они пошли через двор, переступая обломки кирпича. Воины эскорта разошлись в стороны, кольцом оцепив развалину. Сумерки поглотили их, остались лишь Эрвин и Давид.

– Что здесь было, отче?

– Монастырь Праотца Максимиана.

– Давно сгорел?

– Этим летом.

– Несчастный случай?

– Едва ли… В монастыре хранился малый Предмет. Некие люди отняли его и сожгли обитель. Братию перебили.

– Из-за одного малого Предмета?.. О, боги!

Отец Давид помедлил.

– Говорили… я слыхал, братия этого монастыря иногда покупала Предметы.

– Как странно!.. Случается, лорды покупают Предметы, чтобы выглядеть важнее в глазах других лордов. Но зачем монахам делать такое?

– В этом больше смысла, чем кажется. Лорд хранит свои Предметы во тьме и редко извлекает на свет. Монахи стараются помочь людям, а Предметы – хороший инструмент.

– Х-хе! – усмехнулся Эрвин и пнул обгорелое ведро, подняв облачко золы. – Уже и монахи могут говорить с Предметами? Адриан, его бригада, священники… кажется, все, кроме меня, научились этому! Я отстал от жизни…

– Монахи не умеют, к сожалению. Но даже молчащий Предмет приносит пользу. В соборе Светлой Агаты в Первой Зиме хранятся два Предмета – Многоликий и Вечное Движение. Они молчат, но каждый год исцеляют десятки людей, а сотням и тысячам дают радость.

– Вера исцеляет, не Предметы.

– Люди слабы, и их вера слаба… она требует материальной опоры.

Эрвин заглянул в дверной проем церкви, надеясь увидеть величавое, пустое и гулкое пространство. Храм оказался завален балками рухнувшего свода, из дверей несло едким запахом застарелой гари.

– Убийство ради Предметов… Вы об этом хотели поговорить, отче? Под некоторым углом зрения, я тоже убиваю людей ради Предметов – таков намек?

– Нет, милорд. Но что будете делать с Перстами, если победите, – это мне любопытно, не скрою.

– Предметы не исцеляют людей. И Предметы не убивают, даже говорящие. Это делают люди.

– Принадлежите ли вы к таким людям, милорд?

– Хотите спросить, когда захвачу арсенал Перстов, утоплю ли я его в океане, как святой Праотец Вильгельм? Отче, ну разве я похож на святого?..

– В чем тогда будет отличие меж вами и Адрианом?

Эрвин подумал. Подобрал осколок витража – тот оказался на диво красивым: идеально круглым, зеленым с черной точкой. Возможно, он изображал глаз Максимиана.

– В самооценке, отче. Скажу по секрету: она у меня шаткая. Совсем немного нужно, чтобы разочароваться в себе. Если буду делать всякую дрянь, вроде нарушения заповедей, то перестану себя любить. Начнется бессонница, беседы с собою, приступы тоски… Люди сочтут меня идиотом, пойдут конфликты с друзьями, проблемы с девушками… Это все так нехорошо, так утомительно!..

Эрвин поглядел на Давида сквозь зеленый глаз витража. Стекло оказалось мутным и почти непрозрачным. Праотец Максимиан был слеп, как крот.

– С другой стороны, если я уничтожу Персты, а позже найдется новый злодей с говорящими Предметами и явится сжечь Фаунтерру – я тоже разочаруюсь в себе. Понимаете?..

– Да, милорд. Не думаете ли, что было бы мудро отдать Персты в руки Церкви? Святые отцы смогут достойно…

– В руки Церкви – это значит, лично в ваши?

– Милорд, я – маленький человек. Конечно, я говорил не о себе.

– А жаль. Как раз вы похожи на того, кому можно доверить Предмет. Но ваши начальники… Увольте. Я помещу Персты в самое глубокое подземелье, которое охраняет рота верных солдат, а за ней присматривает другая рота, а за той – полсотни доносчиков из числа слуг и шлюх.

– Говорят, милорд, никто из ближнего окружения Адриана не знал, что он раскрыл тайну Перстов. Император держал оружие в секрете даже от самых близких, а доверил его наемникам. Как полагаете, это выдумка?

– Думаю, таков был его способ обеспечить безопасность. Мне он недоступен, к сожалению.

Эрвин сунул стеклянный глаз в карман и прошел дальше по двору, заглянул в колодец. Там блестела вода, из которой торчали крест-накрест две доски. Если их вынуть и вычерпать золу, колодцем можно пользоваться. Хм. Странно, что я думаю об этом. Никогда не заботился о том, откуда берется вода, пища, деньги… Пока не стал герцогом.

– Скажите-ка, отче, почему вас так интересует мое мнение о Предметах?

– Не только о них. Обо всем. Редко случается беседовать с великими людьми.

Эрвин хохотнул.

– О, как неуклюже! Льстить нужно так, чтобы хоть немножко походило на правду.

– Я вовсе не льщу. Видите ли, ваше величие – не ваша заслуга. Боги решают, кому быть великим, а кому – нет. Это не зависит ни от воли человека, ни от его качеств, разве только в малой степени. Кому-то боги дают большой и трудный путь, а другому – мелкий и гладкий. Вас выбрали для первого, и мне любопытно: почему?

– Хо! Поверьте, отче, мне тоже! Есть у вас догадки?

– Их две. Первую можете посчитать лестью. Нынешним целям богов больше отвечает Агата на троне, чем Янмэй. Они выбрали того, кто похож на Светлую, как брат на сестру.