Оба мальчугана покраснели. По лицу одного из них я понял, что он хочет извиниться, но второй не дал ему сказать и слова. Этот маленький наглец заявил:

— Если честно, то мы поступали так, потому что беспокоились за твое здоровье! Если ты окочуришься и уйдешь в царство теней, то мы потеряем своего лучшего клиента!

— А теперь поторопитесь! Я хочу, чтобы вы купили для меня того сумасшедшего, который, став рабом, расхваливает свою отвагу и благородное происхождение.

Мальчишки взяли деньги и со всех ног помчались к деревянному помосту, на котором все еще стоял легионер, желавший получить за своего раба тысячу сестерциев. Я услышал, как кто-то предложил за него четыреста. Затем послышался голос другого работорговца, готового выложить пятьсот сестерциев. Базилус окончательно вышел из себя. Он осыпал работорговца страшными проклятиями и пытался сорвать с себя веревки, которыми крепко связали его руки и ноги, утверждая, что любой, кто пожелает его купить, должен заплатить за него минимум две тысячи. Кто-то из толпы выкрикнул, что за гораздо меньшую сумму можно приобрести какого-нибудь греческого поэта. Вдруг воцарилась полная тишина, а через мгновение до моего слуха донеслись раскаты оглушительного хохота. Я услышал голос одного из мальчишек, которым дал деньги, но не смог разобрать, что именно он говорил. Затем я увидел, как оба они под шутки и смех торговцев поднялись на деревянное возвышение.

— Что вы смеетесь?! Только глупцы станут смеяться над нами, если узнают, что один великий друид дал нам поручение купить этого кельта! — закричал более бойкий мальчуган со злостью. Теперь я слышал каждое его слово. — Он сидит на одном из лучших постоялых дворов Алезии и ждет, когда мы выполним его поручение!

По выражению лица Базилуса я понял, что эти слова весьма озадачили его. А по воцарившейся тишине я догадался: зеваки и работорговцы ломали головы над тем, что же происходит на самом деле. Похоже, продававший Базилуса легионер задумался. Из толпы слышались недовольные крики. Другие солдаты, надеявшиеся заработать на живом товаре, торопили его. Утром рабов покупали торговцы, профессионально занимавшиеся этим ремеслом. За один раз они могли приобрести несколько дюжин невольников. Ближе к вечеру эти стервятники уступали место тем, кто хотел купить одного-двух рабов.

— Соглашайся на предложенную нами сумму или отказывайся! — недовольно воскликнул один из мальчишек. Он больше ничего не собирался объяснять легионеру. Я увидел, как римлянин взял монеты и тщательно пересчитал их, а затем спросил:

— И как вы двое собираетесь справиться с этим великаном?

В толпе вновь послышался смех.

— Он станет главным офицером личной охраны друида! — воскликнул второй мальчишка. Не знаю, где они набрались таких слов и почему им в голову пришла эта идея. Друиды, офицеры, личная охрана… Похоже, эти двое окончательно запутались. Где это они видели друида с охраной? Но Базилус гордо поднял голову и выпятил грудь. Судя по всему, услышанное пришлось ему по душе.

— Где же этот великий друид? — спросил он мальчуганов, когда те подошли вместе с ним ко мне и остановились. Мальчишки улыбались, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Базилус вновь попытался сорвать веревки, которыми его запястья были связаны за спиной.

— В чем дело? Хотите сказать, что я ваш раб? — закричал он. — Откуда у вас столько денег?

— Это мои деньги, Базилус, — устало сказал я и опустил голову. Мне в самом деле было стыдно. Я не видел, как мой друг повернулся, подошел ко мне и присел рядом.

— Корисиос? — спросил он таким тоном, словно отказывался верить своим глазам.

— Хмм… — промычал я и протянул мальчишкам нож, чтобы те разрезали веревки на запястьях Базилуса. — Разве я не говорил тебе, что однажды мы увидимся вновь?

Как только Базилус почувствовал, что его руки свободны, он начал вращать кистями, двигать плечами и лопатками вверх-вниз.

— Но ты не сказал мне, что я буду твоим рабом, когда это случится, — мой друг неуверенно улыбнулся. Он сел рядом со мной прямо в грязь и положил мне на плечо руку. По его лицу было видно, что он глубоко тронут моим поступком. Мое сердце тоже переполняли противоречивые чувства, я готов был расплакаться. Но мы оба забыли, что такое слезы. Так же, как и все, кто пережил осаду Алезии.

— Ты не раб, можешь забыть об этом, — прошептал я. — Конечно же, ты свободен и можешь делать что хочешь. Я не собираюсь приказывать тебе.

— Может быть, ты и хотел бы, чтобы я провалился сквозь землю, — пробормотал Базилус, — но я останусь твоим рабом до тех пор, пока не смогу купить свою свободу! Ты меня понял, мой господин?!

Вот так мой друг детства Базилус стал моим рабом, после того как закончилась осада Алезии. Конечно же, я не обращался с ним как с рабом, ведь мы были друзьями. Тем не менее Базилус упорно продолжал называть меня господином. Я запрещал ему произносить это слово, мы часто спорили, но мой друг упрямо настаивал на своем. Подумать только, Базилус был моим рабом! Первым делом он отвел меня на приличный постоялый двор, расположенный за стенами Алезии. Я понял, что на некоторое время нужно отказаться от вина, и пил только козье молоко. Нет, я больше не хотел стать настоящим друидом. Все мои мысли были только о том, как бы добраться до Массилии. Мой новый раб поддерживал меня и говорил, что украдет Ванду, а затем убьет Кретоса, если я только пожелаю.

Через несколько дней, отдохнув и одевшись в приличную одежду, мы купили лошадей, мулов и достаточное количество еды. Мы присоединились к одному из многочисленных торговых караванов, направлявшихся на юг, и отправились в Массилию.

Незадолго до нашего отъезда я случайно встретился на рынке с Авлом Гиртом. Мы остановились на расстоянии двух шагов друг от друга и какое-то время пристально смотрели один на другого… Авл Гирт подошел ко мне вплотную и обнял меня как старого друга. От Гирта я узнал, что Цезарь собирается в Бибракте, где хочет закончить свою седьмую книгу. Я пожелал ему успеха, и мы попрощались. Когда мы с Базилусом уже собирались отправляться дальше, Авл Гирт вдруг воскликнул:

— Друид, разве ты забыл, что должен мне деньги?!

Я споткнулся и едва не потерял равновесие. Писарь Цезаря был прав. В свое время я занял у него определенную сумму, чтобы отдать свой долг Кретосу. Я рассчитался с Авлом Гиртом золотыми монетами.

— Тебе повезло, друид! — воскликнул он со смехом. — Если бы у тебя не оказалось сейчас денег, то я сделал бы тебя своим рабом и заставил бы дописать седьмую книгу!

Галльская кампания, затянувшаяся на несколько лет, закончилась победой, которую Цезарь одержал под Алезией. Кельты перестали сражаться за свободу и покорились римским захватчикам. За спиной Цезаря было тридцать битв. Он захватил восемьсот селений и городов, убил миллион кельтов и продал в рабство миллион человек из разных племен.

Он прославил Рим. Он прославил себя. Галлия была в руинах, римляне разорили эти когда-то богатые земли. Каждый год кельты должны были платить дань, которая равнялась четырнадцати миллионам сестерциев. Больше Цезарь не смог выжать из разоренных его войсками земель. Война уничтожила все то, что создавалось долгие годы. Галлия была разорена. Цезарь же, наоборот, стал сказочно богат. Ему удалось награбить и выбросить на рынок столько золота, что в Риме цена на этот благородный металл упала на тридцать процентов. Как я уже упоминал, каждый год Галлия должна была платить дань в размере четырнадцати миллионов сестерциев, проконсул же отправил своему другу Цицерону шестьдесят миллионов, чтобы тот смог купить землю, необходимую для постройки форума Цезаря. Гай Юлий Цезарь раздавал подарки своим сторонникам и своим врагам. Не задумываясь, он давал деньги в долг каждому, кто обращался к нему с подобной просьбой, тратил огромные суммы на постройку храмов и разного рода зданий. Благодаря золоту, награбленному за время Галльской кампании, он мог себе это позволить.