не возвращались? Сначала доносились их голоса, и казалось, это были крики ужаса. Теперь же ничего не было слышно. Уж не погибли ли они?

IV

Какое бы ни было душевное состояние человека, но физические ощущения, как голод и жажда, всегда напомнят ему о себе. Вскоре несчастные путешественники убедились в этом и поспешили подкрепиться плодами орешника. По просьбе отца Ральф полез дальше на дерево; орехи висели преимущественно на концах ветвей, как это обыкновенно бывает в Южной Америке.

Юноша был ловок и смел и в один момент очутился на верхушке дерева. Попугай, усевшись ему на голову, поднимался вместе с ним.

Вдруг птица начала пронзительно кричать и метаться вокруг дерева, как будто она увидела что-то ужасное. Юноша поглядел во все стороны, но не заметил ничего такого, что могло бы ему объяснить тревогу его спутника.

Маленький попугай стал вторить крикам арануны, между тем как обезьяны, дрожа от страха, прижались друг к другу. Видя, что птицы вертятся все на одном месте, юноша стал внимательно рассматривать эту часть дерева. Он понял, наконец, что напугало птиц; от такого зрелища мог прийти в ужас даже и человек. На лиане, тянувшейся от одной ветки к другой, спала змея. Она была светло-коричневого цвета, почти такого же, как и сама лиана, и если бы не ее блестящая кожа да красивые изгибы тела, то ее смело можно было бы принять за такой же ствол растения, на котором она лежала.

Вдруг голова ее задвигалась на длинной вытянутой шее; казалось, она хотела поймать птицу, которая летала вокруг нее. Ральф не очень испугался. Ему не раз приходилось видеть змей и побольше этой. Первой его мыслью было прогнать птиц и таким образом спасти их от страшного гада. Однако вместо того, чтобы скорее улететь от своего врага, они готовы были броситься на него. Чудовище все более вытягивало шею и открывало пасть.

Маленький попугай подлетал почти к самому языку змеи или же садился на лиану, вокруг которой она обвивалась.

Ральф хотел взобраться еще выше, чтобы поймать попугайчика и унести его оттуда, как вдруг внизу раздался страшный крик. Он вырвался из груди Мозея, мозамбикского негра.

— Умоляю вас, Ральф, — кричал негр, — не делайте этого! Мистер Ральф, не поднимайтесь! Вы не знаете этой змеи! Ведь это ярарака!

— Ярарака? — машинально повторил юноша.

— Да! Да! Самая ядовитая из всех змей в Америке. Умоляю вас, спускайтесь скорее оттуда.

Все прислушивались к разговору негра с Ральфом. Треваньов и Типперари Том полезли наверх. Розита одна осталась на прежнем месте.

Увидев змею, Треваньов понял, что негр говорил правду: она была опаснее даже ягуара.

Один вид ее внушал ужас, треугольная голова соединялась с телом длинной тонкой шеей. Глаза блестели, изо рта то и дело высовывался красный язык, что придавало ей еще более отвратительный вид. Однако она была не очень велика, длина ее не достигала даже и шести футов.

Никто не знал, что делать. Оружия никакого не было, оно все пошло ко дну. Ральф понял опасность своего положения и стал спускаться.

До сих пор змея только вытягивала шею и поворачивала голову в разные стороны, тело же ее оставалось неподвижным. Но вот она вытянулась и не спеша стала спускаться с лианы.

— Боже мой, чудовище ползет вниз! — закричал вдруг Треваньов.

Змея действительно сползла с лианы и направлялась по ветке прямо к стволу.

Все бросились в сторону по горизонтальной ветке.

— О Боже! Дитя мое погибло! — вскричал Треваньов.

Услышав взволнованные голоса друзей, молодая девушка встала. Положение ее было чрезвычайно опасно. Змея ползла уже по ветке, ведущей к стволу, к которому прижалась Розита; чудовище не могло спуститься вниз, не заметив молодой девушки. Оно было уже в десяти футах над ее головой. Треваньов намеревался спуститься, чтобы защитить своего ребенка, но Мозей удержал его.

— Это бесполезно, — сказал он ему, — теперь уж слишком поздно. Прыгайте в воду скорее, Розита! Старый Мозей не даст вам утонуть!

Чтобы подбодрить девушку своим примером, он первый бросился в воду.

Розита была не из трусливых и, недолго думая, последовала совету негра. Лишь только она упала в воду, негр тотчас же схватил ее.

Благородный поступок Мозея привел в восхищение его товарищей; они тем более оценили его самоотверженность, что он далеко не был хорошим пловцом.

Благодаря этому последнему обстоятельству все сильно боялись за Розиту. А вдруг она утонет, да и спасет ли ее еще вода от чудовища? Ярарака как животное земноводное прекрасно чувствует себя в воде; она может броситься туда вслед за ними.

Там уже, конечно, все шансы будут на ее стороне, она плавает, как рыба, а Мозей с трудом держится на воде со своей ношей.

Треваньов пережил ужасные минуты.

— Боже мой! — вскричал он. — Как же нам избавиться от этого чудовища?

— Есть еще одно средство, — сказал Мозей, вдруг осененный мыслью. — Надо постараться во что бы то ни стало отделить лиану от дерева, а потом мы хорошенько встряхнем ее, и чудовище полетит в воду.

Говоря это, негр ухватился за паразита, по которому ползла к ним змея, и изо всех сил старался оттянуть его от дерева; остальные помогали ему. Вдруг лиана оборвалась, и змея, уцепившись за нее, повисла в воздухе. Немного покачавшись, она полетела в воду.

Все вскрикнули от радости, однако ликование их продолжалось недолго, так как ярарака снова поплыла к ним. Но вот она повернула и направилась как раз в ту сторону, куда поплыл Ричард с индейцем.

По мере того как сидевшие на дереве успокаивались, они все более ощущали голод. Ральф снова полез на дерево. Скоро он собрал с дюжину орехов и побросал их вниз своим спутникам. В пустую скорлупу набрали воды и таким образом утолили не только голод, но и жажду.