Он пойдет к ней и спросит об этом.

Приняв это решение, он с трудом перенес пытку ужином с Барретами и Ридли, последний и сам, подобно Аманде, мало с ним говорил. Будто наказывал за провинность, о которой молодой человек понятия не имел... Нет, тот, должно быть, не верил ему, считал, что они сговорились с Амандой встретиться на перевале, и сама мысль о том, что Ридли считает Джека лжецом, жгла огнём.

Как узнать, в какой комнате остановилась Аманда?

Спросить миссис Баррет?

Нельзя.

Узнать у хозяина или служанки? Но они говорили лишь по-немецки.

Впрочем, его метания усмирил белый конверт под дверью у коврика: кто-то подсунул его, пока они ужинали. Аманда? Джек вынул записку и с жадностью прочитал: «Дорогой Джек, очень хочу тебя видеть. Наедине. Приходи в полночь к конюшням гостиницы. Твоя А.»

В полночь?

Часы показали начало одиннадцатого. Как же он вытерпит это время?

В нём как будто метался рой растревоженных пчёл: жалил, жужжал, побуждал ошалело носиться по комнате, бросив книгу, ни строчки которой не сохранялось в памяти, и подбрасывал то одно, то другое мучительное воспоминание.

Аманда решила расстаться?

Она разлюбила его?

За полчаса до полуночи он выбрался из гостиницы – просто не мог больше ждать. Ночной воздух, холодный и свежий, в миг остудил его голову, успокоил дико стучащее сердце... Джек дошел до конюшен и принялся ждать.

Чёрная, тоненькая фигурка в плаще появилась чуть раньше полуночи. Неужели и ей не терпелось? Эта мысль обнадежила было, но потом явилась другая: или ей не терпелось покончить с ним поскорей...

– Джек? – голос Аманды дрогнул на выдохе.

– Аманда, я здесь. – Он подался вперёд, не решаясь обнять её, как хотел бы. Замер в нескольких ярдах, дожидаясь своего приговора...

– Джек. – Девушка сделала шаг и обвила его шею руками. Уткнулась носом в ложбинку у шеи и выдохнула.

… С ним в унисон.

– Ты дрожишь, – констатировал Джек, толком не зная, действительно ли дрожала она.

Он и сам был натянутой до предела струной и вибрировал от эмоций...

– Холодно, – прошептала Аманда, – холодно и невыносимо... знать, что ты рядом, но так далеко. Я измучилась, Джек... – Она на него посмотрела. – Я измучилась делать вид, что ты никто для меня. Перед Ридли и остальными... Хотя они знают, что это не так.

Джек снова выдохнул, и с облачком пара вышла заноза отчаяния, что засела в груди.

Аманда любит его, а значит, мир по-прежнему нерушим.

– Не думай об этом, – шепнул он, отведя от лица ее волосы, – просто не думай. Не сейчас, хорошо? – И обнял её, усмиряя дрожь хрупкого тела. – О чем ты хотела поговорить? И зачем позвала в это место? Здесь жутко. – Джек улыбнулся, желая подбодрить её.

Но Аманда вдруг странно на него посмотрела.

– Не я выбрала это место, – сказала она, – это ты написал мне записку и позвал встретиться здесь. Разве нет? – заключила едва слышным вопросом, заметив реакцию Джека.

– Я... тебе не писал, – мотнул он головой.

– И я... тебе не писала...

Осознание этого странного факта еще недостаточно уложилась в их головах, а одна из тех пчёл, что лишала парня покоя, вдруг как будто ужалила его в шею. Он схватился за место укуса – в голове поплыло...

– Аманда...

Её жесты зеркально отражали его: то же недоумение на лице, та же рука на ужаленной шее.

И темная тень у неё за спиной...

– Не пытайся сопротивляться, – прозвучал тихий голос у уха. – Препарат действует быстро: упадешь – расшибешься.

Его, действительно, повело. Он вытянул руку, пытаясь дотянуться до девушки, но в глазах потемнело, фигур в темном плаще стало две... Двоилось в глазах.

– Аман... да... – прошептал Джек чужим, глухим голосом. – По... мо... гите... – И начал заваливаться назад. Его подхватили... И в накрывавшей сознание темноте Джек отчетливо различил слова старого друга: «Прямо во время разговора с могильщиками меня что-то цапнуло в шею»*.

– Ты меня вспомнил? – прозвучал пугающий голос из прошлого.

И за секунду до окончательного беспамятства Джек действительно его вспомнил...

На грудь как будто давила плита и мешала дышать. В глазницах скребло от насыпанного под веки песка... Горло, потрескавшись, пересохло.

Джек уже чувствовал это однажды...

И очень надеялся позабыть.

– Наконец-то ты просыпаешься, Джек, – прошелестел голос из прошлого и что-то, должно быть быстрые пальчики, пробежались по жилетке его сюртука. – Наконец-то мы снова встретимся. О, как же долго я ждала этой встречи! Как ее предвкушала... Как долго мечтала отплатить тебе тем же... – глухой, насмешливо-страстный шепот окутал его, словно кокон, и потёк, обволакивая, по телу. – Ты ведь не думал, не так ли, что я прощу тебя и забуду? Я, скажу честно, – дыхание у лица, – вообще не умею прощать. Никогда не умела... Даже будучи маленькой. Мать твердила, в прощении сила, но она, эта глупая женщина, была слабой и верила в сказки. Я не верю в них, Джек: я верю в себя. В силу. И деньги. Именно деньги – основа всего, согласись? Они дают статус и власть. И я почти обрела этот статус, стала кем-то, помимо безродной дворняжки, но ты, глупый мальчик, нарушил все мои планы. Ты все испортил... И теперь ответишь за это!

Превозмогая слабость и тошноту, плескавшиеся внутри, Джек попытался двинуть руками, но ни одна даже не шевельнулась, зато дрогнули веки – и слабый свет ударил в глаза. Он заморгал, смаргивая мнимый песок, и различил силуэт женской головки, заслонявший свет от окна.

– Здравствуй, Джек, – прошептал тот же голос. – Узнаешь меня?

– Этель Эвардс, – прошептал он неподатливыми губами.

– Знала, что ты меня вспомнишь, – довольным тоном откликнулась девушка. – Я бы обиделась, будь по-другому. – И ее пальцы, лаская, скользнули, по коже щеки. Джек повел головой, отстраняясь, но слишком вяло, чтобы действительно избежать навязанной ласки... Она снова вколола ему то же снотворное, что и тогда, год назад, когда едва не убила его. Вот почему этот туман в голове, эти слабость, бессилие...

И вдруг вспышкой: Аманда. Где Аманда?

Он дёрнулся, отмечая вдруг обрётшие четкость детали: полутемный кузов кареты, хищную, как у акулы, улыбку Этель, хмурый взгляд мужчины напротив, а подле него – Аманду с кляпом во рту. Его в один миг опрокинуло в прошлое, в тот самый день, когда он впервые увидел её в доме Мейбери... Снова кляп, снова испуганный, но не утративший огня взгляд, снова во власти человеческого безумия.

– Что ты хочешь? – спросил он их похитительницу, глядя, однако, по-прежнему на Аманду. – Что ты хочешь? – повторил много громче.