— На охоте, вечером придёт, тоже ждёт тебя.

— А это кто? — спросил Родион, увидев подростка с берданкой.

— Это мой внук Улуской, разве забыл? — удивился старик.

— Он маленький был, а теперь смотри — охотник.

Улуской смутился и скрылся за жилищем. Вышли женщины и позвали Лизу в чум, чтобы не мешала мужчинам. Вскоре в котлах уже варилось мясо. Лиза вышла из чума, переодетая в халат по-карагасски. Она растерянно улыбалась, разглядывая свой новый наряд, особенно ей нравилась шапка с мордочкой, а также унты, расшитые бисером.

— Так и пойдёшь к шаману, он сказал нарядить тебя так, — сказал Эликан.

Залаяли собаки, из леса вышел Оробак с косулей на шее. Бросил её на землю перед чумом — женщины тут же принялись за работу: для гостей надо свежее мясо.

— Здравствуй, Оробак, всё охотишься? — поприветствовал Родион. — Мы вот зашли ненадолго, пустишь?

— Будь долго, ты хороший гость, совсем давно не был, говорили, на войну ходил?

— Ходил, теперь пришёл назад.

— Война — это совсем плохо.

— Верно говоришь. Как ты поживаешь?

— Ничего поживаю. Сына только нету, жена всё девок таскает, выгоню, однако.

— Девки — это плохо? — спросил Родька.

— Помогать некому, когда старый буду, кто кусок мяса даст? — улыбался Оробак.

— Лиза, иди сюда, — позвал Родион. — Вот, Оробак, моя жена Лиза.

— Ты сюда совсем пришёл? Надо чум ставить.

— Не надо, у нас есть свой чум, — улыбнулся Родион. — Вот Лиза просила показать ей, как вы тут живёте. Говорит, хочу посмотреть, как Оробак поживает.

— Посмотрела? Вот мой чум. — И охотник указал на чум, где переодевали Лизу.

— Посмотрела, — смутилась Лизавета.

Ей было удивительно, что все мужчины, которые прибыли сюда из деревни, были будто родными здесь: все с ними разговаривали, смеялись, показывали разные безделушки.

— Вас здесь все знают? — спросила Лиза мужа.

— Гришка только в первый раз, смотри, как всё разглядывает.

— Как и я.

— Я тоже смотрел во все стороны, когда первый раз пришёл сюда.

— Красиво здесь: все горы в снегу, как под одеялом.

— Летом ещё лучше, правда, комаров много, но если поближе к реке сидеть, то ничего, терпимо.

— Я бы не смогла здесь жить, наверное. — Лиза посмотрела на чумы.

— А со мной?

— Только с тобой. А где олени?

— Где-нибудь неподалёку, где снег помельче. Увидишь ещё.

Только через день Оробак повёл гостей к шаману. Отправились они на оленях. Поначалу Лиза боялась садиться на животное — женщины в стойбище прыснули в кулак. Эликан строго взглянул на них, и смех мгновенно притих.

— Иди сюда, — позвал он Лизу. — Посмотри оленю в глаза. Разве можно с такими глазами делать худо?

Лиза увидела виноватые глаза животного, и от этого ей стало немного стыдно. С помощью старика она уселась на оленя и посмотрела на мужа.

— Хорошо, привыкнешь, — сказал Эликан и пошёл к костру.

Евсей присел рядом и стал смотреть на огонь.

— Шаман сказал Оробаку, когда он вылечит белую женщину, духи подарят ему сына. Вот он и поторопился в дорогу.

— Лиза вроде бы не болеет, — сказал Евсей.

— Шаман сказал привести. Он знает всё. Помнишь его — вы к нему ходили?

— Улубек, кажется, — вспомнил Евсей.

— Верно, Улубек, хороший шаман, зря не скажет и не позовёт. Расскажи мне, Евсей, что там у вас хорошего? Люди говорят, что только плохое осталось, верно это? На суглане я ничего не сумел узнать, а что услышал, то совсем не понял.

Евсей рассказал, что знал о событиях в Тайшете и округе. Передал, чем это может закончиться. Рассказал об опасениях Хрустова, который боялся, что новые власти могут запретить индивидуальную торговлю.

— Илья Саввич сказал, что на следующую весну ещё есть надежда прийти сюда, запасы товара имеются, а дальше ничего непонятно. Эликан, мне жаль, но лучше не станет. Мне тяжело об этом говорить, но я пока даже не знаю, что нас самих ждёт. Пока всё происходит далеко от нас, не на глазах, но может докатиться и до нашей деревни. К вам далеко, но посмотри: дорога наезженная — идёт сюда добытчик. Только с чем идёт и зачем? Остерегайтесь чужих людей, особо тех, кто сладко говорит.

— Думал, что ждёт меня спокойная старость, — вздохнул Эликан. — Последние годы было хорошо, спокойно, теперь опять пришла беда. Придётся уходить дальше и дальше. Только есть и граница, за которую нельзя шагнуть.

— Прав ты, Эликан, но надо жить: есть дети и внуки, кто их поведёт?

— Надо. — Старик раскурил свою трубку и замолчал.

А молодые тем временем уже подходили к чуму шамана.

Улубек ждал гостей на улице. Сидел у костра и вглядывался в пламя. Он слышал шаги оленей, тяжело приближавшихся к чуму. Улубек уже был одет и готов к камланию — время подходило.

— Здравствуй, Улубек, мы пришли, — сказал Оробак.

— Я ждал вас, у меня всё готово, — сказал шаман.

Он посмотрел на Родиона и Лизу, улыбнулся и кивнул, приглашая за собой. Чум для камлания стоял недалеко на пригорке, в него никто посторонний не может зайти без разрешения шамана. Одинокий чум выделялся на фоне звёздного неба, венчался ровным столбом дыма.

Лиза стала осматривать внутреннее убранство. Ей показалось, что эта комната из её детства, заполненная игрушками, только эти игрушки были очень серьёзными. Шаман усадил гостей позади костра и начал камлание. Это действо продолжалось долго: наконец-то обессиленный шаман упал на шкуры и притих. Уставшие Родион и Лиза не знали, что делать. Они сидели и смотрели на затихшего шамана. Наконец, Улубек зашевелился и сел напротив. Он долго внимательно смотрел на Родиона, изредка бросая взгляд на его жену.

— Я давно хотел посмотреть на человека, которого охраняет ваш Бог. Когда в прошлый раз я камлал, духи мне сказали, что ты под охраной Бога и все люди, кто рядом с тобой.

Родион смутился и покраснел от таких слов.

— На тебя плохо посмотрели и поставили крест, когда ты была ещё маленькой, — сказал Улубек Лизе. — Кто-то шибко хотел, чтобы у тебя не было детей. Духи помогли мне снять этот крест — теперь всё будет хорошо. Вот это я и хотел вам сказать. Идите вниз, я ещё останусь здесь. Там вы отдохнёте от дороги, и вас ждёт угощение.

Эта новость Лизу испугала, она разволновалась, едва сдерживала слёзы.

— Лиза, ты чего такая? —