готовят все к чаепитию под внимательным взглядом бабки. Дарья приносила с кухни все, что было нужно, а Санька расставляла принесенное на столе. Дарья еще толком до стола не доставала. Глядя на их старания, дед Святослав улыбнулся и, огладив бороду, одобрительно проворчал:

– Добрые невесты кому-то будут. Ишь, стараются. Еще б приданое им доброе, так вообще б цены не было.

– А вот и еще задачка для круга казачьего, – тут же вцепился в тему Елисей.

– Ты это за что? – подобрался старик.

– Мы с тобой за мальчишек думаем. А кто о них подумает? – кивнул парень на девочек. – Кто и сирот в семью брать станет? А ведь их вины тут нет никакой.

– А и верно, старый, – тут же подхватила бабка Радмила. – Вон, с Марьей моей как было? Коль не нужда, да не доброта его, – тут она кивнула на парня, – не видать бы ей счастья бабьего. А так и приданое доброе, и муж, пусть и не богатый, да добрый.

– Тоже верно, – протянул старик с заметной растерянностью. – И как быть? – повернулся он к Елисею.

– Ну, науке хозяйство вести я точно научить не могу, – быстро открестился парень. – А вот бабушка Радмила запросто. И потому есть у меня такая мысль. Как построим новый дом, бабушку Радмилу туда перевезти, а этот дом Марье с мужем отдать. А чтобы бабушке удобнее было, ей там отдельные две комнаты отделить. Чтобы и самой жить, и болезных принимать, – пряча улыбку, предложил Елисей.

– А что? – подумав, неожиданно произнесла Радмила. – Дело доброе. А я согласная.

– О как! – удивленно охнул Святослав. – А дома не жалко?

– Так ведь не бросаю. Внучке отдам, – вполне резонно возразила бабка.

– Тоже верно, – почесал в затылке старик. – Добре. Как решите, так тому и быть, – прихлопнув ладонью по столу, подвел он итог. – Но сначала ты, Елисей, должен мне твердо показать, какой именно дом видеть желаешь. Сможешь?

– Дело нехитрое, – пожал парень плечами. – На бумаге нарисую, как механизмы свои. Там сразу все понятно будет. А с размерами на месте решим. Я только одного не пойму. Где его ставить-то станут? В крепости места свободного не особо и много.

– У той стены, где сарай твой стоит, – отмахнулся Святослав. – Там не один, а пять таких домов поставить можно.

– Ага. Вот, значит, как, – задумался Елисей. – Так может, старые сараи снести, и на их месте пристройки поставить. А сам жилой дом чуть дальше. Чтоб с плаца особо видно не было.

– Угу, добре придумано, – задумчиво кивнул старик.

– Я завтра сам там похожу, посмотрю, подумаю, а потом все нарисую, – пообещал Елисей, продолжая обкатывать появившуюся идею.

Девочки, давно уже накрыв на стол, терпеливо ждали, когда старшие закончат разговор, украдкой поглядывая на стол, где стояла миска со свежей выпечкой. Заметив их взгляды, Елисей глазами указал на девочек старику, и тот, чуть улыбнувшись, с улыбкой позвал:

– Так, хозяюшки. А садитесь-ка вы с нами чай пить. Заодно попробуем, как бабка Радмила печет. Не разучилась ли.

– Вот сейчас ложкой-то по лбу, – с усмешкой пригрозила бабка. – Чтоб я, да разучилась печь? Помру скорее. И правда, девчонки, садитесь, – скомандовала она, начиная разливать чай по стаканам.

Происходящее удивило парня, но он сделал вид, что так и должно быть. Сажать детей за общий стол можно было только в семье. А при гостях за столом им, тем более девочкам, делать было нечего. Женщины вообще садились за один стол с мужчинами только на праздники или когда собиралась отдельная семья. Тут уж не до правил. В обычной жизни женщины сначала кормили взрослых мужчин, работников, и только потом ели сами. Но в этот раз старики сами, своим решением решили нарушить все устои.

* * *

– А Ильюха где? – спросил Елисей, сурово глядя на подбежавших мальчишек.

– Да вон, плетется, черепаха, – фыркнул Мишка, махнув рукой куда-то себе за спину.

– А вы, значит, молодцы, добежали раньше, – угрюмо прошипел парень.

– Ну так, а чего делать-то? – развел мальчишка руками. – Не на себе ж его тянуть.

– А если б его ранили, тоже бы бросили? – задал Елисей следующий вопрос.

Мальчишки растерянно переглянулись, не понимая, к чему он ведет. Потом Витька, настороженно обернувшись на дорогу, тихо выдохнул:

– Кабы ранили, так я б его на себе потащил.

– Добре. А чего сейчас бросил? – не унимался Елисей. – Или он не брат тебе.

– Брат.

– Младший?

– Угу, младший, – опустив голову, покаянно кивнул Витька.

– Так что ж ты малого брата одного бросил? – сурово поинтересовался Елисей. – А ты? – повернулся он к Мишке. – Почто соратника бросил? Иль решил, что один со всеми справиться можешь? Так один в поле не воин.

– Ага, а когда сам-один с горцами резался? Меня-то под телегу закинул и помогать не велел, – тут же взвился Мишка.

– И чем кончилось? – иронично спросил Елисей, показывая на свой перевязанный лоб. – Господь уберег. Иначе уже б схоронили давно. Да были там постарше, кому вместно с горцами драться было. Так что не один я был. Ну, чего примолк?

– Выходит, тянуть его надо было? – наконец сообразив, уточнил Мишка.

– Верно. Запомните, парни. Тяжело в учении, легко в бою. А самое главное, мы своих не бросаем. Одно дело, когда боец сам вызвался, или командир велел остаться и остальных прикрыть, и другое, когда все отходят и слабого на себе тянут.

Из-за поворота, тяжело переставляя ноги, выбежал взмыленный Илья и, дыша, словно загнанная лошадь, явно через силу прибавил шагу, торопясь добраться до финиша. Дотопав до Елисея, мальчишка опустился на корточки и, утирая пот с лица, загнанно прохрипел:

– Прости, Елисей. Не сдюжил. Бок закололо так, думал, там и помру.

– Ничего. Это бывает поначалу, – успокаивающе кивнул парень. – Встань и походи малость. Помнишь, как коней после долгой скачки вываживают, чтоб остыли? Вот и тебе сейчас выходиться надо. Не спеша. Только дыши глубоко.

– А куда идти-то? – удивленно уточнил мальчишка, тяжело выпрямляясь.

– А вот вокруг нас и ходи, – указал парень рукой и,