– Я... я не могу. Я люблю другого!

– Вот как? – темные брови сошлись на переносице. – И кто же этот счастливец?

– Не... Не скажу!

– А он тебя любит?

– Да, – твердо сказала Даро, – а я его, и это навсегда.

– Один раз любят только лебеди, – голос короля стал холодным.

– Люди тоже, – мирийка гордо вскинула голову, как никогда походя на своего брата, – если ты не любишь, это не значит, что не любит никто!

– Вот, значит, как, – король казался раздосадованным, но вспышки гнева не последовало, – значит, ты отказываешься назвать имя?

– Да. Я никогда его не предам! Никогда, слышите!

– Хорошего же ты обо мне мнения, – Филипп рассмеялся, но смех вышел невеселым. – Впрочем, вряд ли кто-то меня понимает, кроме Сандера.

Король помолчал, затем посмотрел своей собеседнице в глаза и внятно произнес:

– Дариоло, я клянусь отдать тебя тому человеку, которого ты избрала. Кем бы он ни был. Расскажи ему о нашем разговоре все. Пусть придет ко мне от твоего имени, и я сделаю все, чтобы вы были счастливы. Слово Тагэре. А теперь прости. Гастон отвезет тебя в дом Мальвани.

Дариоло с бьющимся сердцем проводила взглядом высокую, удаляющуюся фигуру. Ей стало очень жаль брата Сандера, оказавшегося добрым и несчастным. Но... Но теперь они смогут быть вместе!

Война закончится, к концу месяца Волка Александр и Рито вернутся в Мунт и узнают, что никаких препятствий больше нет. Сандер пойдет к брату... Ему тоже будет жаль Филиппа, конечно же, будет, но король еще не стар, может быть, он тоже встретит настоящее.

Всю дорогу до особняка Мальвани мирийка чему-то улыбалась, а Гастон, не сомневавшийся в том, что девушка видит себя в подвенечном платье и короне, был еще почтительнее и вежливее, чем утром. Будущая королева была прелестной, и Гастон надеялся, что грядущие перемены пойдут на пользу не только королю, но и королевству.

Канцлер помог Дариоло подняться на крыльцо и откланялся. Молодая женщина, все так же улыбаясь, поднялась к себе. Миранды все еще не было...

Молодость моя! – Назад не кличу –

Ты была мне ношей и обузой.

Скипетр тебе вернув до сроку –

Что уже душе до яств и брашна!

Молодость моя! Моя морока –

Молодость! Мой лоскуток кумашный!

М. Цветаева

2887 год от В.И.

20-й день месяца Зеркала.

Арция. Мунт

Из-за поворота показался всадник. Луи Трюэль, сощурив плутовские карие глаза, вгляделся в приближающуюся фигуру.

– Коричневое и розовое. Цвета нашего дома. К чему бы это?

– К засухе? – спросил Одуэн Гартаж и вопросительно поднял бровь, ожидая неизбежного.

– Жабий хвост, – покорно произнес Луи, – вот ведь, приучил вас на свою голову, теперь, хочешь не хочешь, говори глупости.

– Твой хвост приносит нам удачу, – пояснил Рито Кэрна.

– Мой хвост?! – Луи в шутливом гневе схватился за меч.

– Давайте сначала узнаем, в чем дело. – Ювер Трюэль редко вмешивался в перепалку «волчат», предпочитая слушать и тихо улыбаться, но сейчас он казался немного встревоженным.

– И то правда, – сразу пришел в себя его братец, – что мы не сегодня-завтра появимся, всем известно, а дед зря гонять людей не станет.

– И я о том же, – пробормотал Ювер, напряженно вглядываясь в подъезжающего, но первым узнал его все же Луи.

– Базиль! Дело плохо. – Хлестнув коня, виконт поскакал навстречу.

Базиль Пикок двадцать с лишним лет исполнял обязанности личного слуги барона Обена, а последние лет десять был его ногами и глазами. Если старик погнал его в дорогу, да еще в ливрее Трюэлей, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. Базиль между тем поравнялся с Луи, они о чем-то быстро переговорили, затем виконт повернул к отряду, а Пикок повернул назад.

– Ну и? – поинтересовался Одуэн. – Чего нас ожидает?

– Так, гадость всякая. Сандер с эскотцами?

– Где ж ему быть...

Александр Тагэре и впрямь обсуждал достоинства атэвских скакунов с графом Ягосом. Предложение Луи немедленно отправиться на ужин к его деду герцог воспринял с полной невозмутимостью. Он давно научился выслушивать самые неожиданные новости и самые странные предложения.

– Отряд поведут Одуэн и Рито, обрадуй их, а я утрясу с полосатиками.

Эскотцы не возражали, Рафаэль Кэрна и Одуэн Гартаж были достаточно знатны, чтобы удовлетворить самолюбие послов проигравшего войну государства. То, что Эстре поедет вперед, Ягос, видимо, принял за намерение предварительно переговорить с братом. Графа, имевшего случай убедиться в том, что Александр Тагэре держит слово, это устраивало. Рито и Одуэн согласились, что можно передвигаться и медленнее, и кони с радостью перешли с рыси на шаг. Глядя в спину стремительно удаляющимся всадникам, мириец внезапно ощутил под сердцем противный холодок и с трудом сдержал желание дать шпоры Браво и догнать Сандера, но сдержался. Его дело ублажать эскотцев, а идти на поводу у дурацких предчувствий не стоит. Он рыцарь, а не девица, а на старого прохиндея и его внучат можно положиться, Сандер с ними в полной безопасности. Проклятый, да что может грозить в столице Арции победителю Джакомо и любимому брату короля?

Рафаэль с улыбкой повернулся к графу Ягосу.

– Я слышал, вы интересуетесь мирийскими обычаями?

– Да, мне приходило в голову, что у нас довольно много общего.

– Например? – Голову Рито редко заполняло более двух мыслей одновременно, а кабанья охота по-эскотски и вправду чем-то напоминала байлу.

2887 год от В.И.

20-й день месяца Зеркала.

Арция. Мунт

Для своих семидесяти шести Обен Трюэль держался молодцом. Сандер нашел, что граф за время их разлуки совсем не изменился, о чем совершенно искренне и сообщил старику, восседавшему в глубоком кресле у знаменитого фронтерского плюща, который заплел всю стену кабинета великого интригана.

– Лучшее, что я могу услышать в своем возрасте – это то, что я не изменился. А вот ты, Сандер, стал совсем другим. В прошлый раз тут сидел неплохой воин, а сейчас – протектор Севера. И нечего смеяться.

– Простите, Обен, просто я очень рад вас видеть и немножко собой горжусь. Но вы ведь пригласили меня не для того, чтобы накормить ужином и показать свое растение?

– И это тоже. Ужин скоро подадут, а растение растет, и никого, кроме меня и Евгения, знать не желает, не принимается даже у королевских садовников. Но ты прав.