И снова стало тихо — только немного погодя один из часовых переступил с ноги на ногу.

Род беззвучно, облегченно вздохнул и стал ждать, когда засопит и «его» дозорный.

Потом он вновь пополз вперед и наконец затаился под столом, ближайшим к лестнице.

Ему показалось, что лежит он там целую вечность.

Но вот от очага донесся еле слышный свист и стук: Большой Том заехал своей жертве табуретом по макушке.

Род вскочил и бросился к часовому.

Краешком глаза он видел Туана. Тот выстрелил из рогатки. Камень описал красивую дугу. Род налетел на часового, врезал ему правой рукой, сжатой в кулак, под ложечку, а левой сдавил глотку.

Часовой сложился пополам. Род метко и резко ударил его ребром ладони по шее — чуть ниже края железного шлема. Часовой мешком рухнул на пол.

Когда он оглянулся, второй часовой на балконе, обмякнув, повалился ничком. Первый уже корчился на полу, сжимая руками горло.

Род в пять прыжков одолел лестницу и врезал ему апперкотом под нижнюю челюсть. Часовой закрыл глаза и потерял сознание.

Камень угодил ему по шее сбоку. Не сказать, чтобы зрелище это было такое уж эстетичное, но малому явно повезло: если бы удар был прямым, ему бы пришлось распрощаться с целостностью трахеи.

А вот напарнику его повезло меньше. Ему камень угодил в лоб. Лицо залило кровью, она ручейком стекала на пол.

— Прости меня, дружище, — прошептал Туан, созерцая дело рук своих. Еще ни разу Род не видел его таким сокрушенным.

— Издержки войны, Туан, — прошептал Род.

— Это верно, — вздохнул молодой Логир. — И, будь он мне ровней, я бы не так сожалел. Но мой титул обязывает меня защищать крестьян, а не убивать их.

Род взглянул на опечаленное лицо юноши и решил, что именно такие люди, как Логиры, снискали для аристократии уважение в веках.

Том оглянулся и тут же отвернулся, дабы связать поверженного начальника караула. Физиономия у него была грозная.

Итак, вылазка закончилась одной-единственной жертвой. Вскоре начальник караула и тот часовой, что стоял у лестницы, были надежно связаны крепким черным шнуром из запасов Тома.

Том поднялся по лестнице, глянул на Туана.

— Славно поработали, — проворчал он. — Двоих уложили, и притом одного в живых оставили. Это, спору нет, благородно с вашей стороны. А о втором не сожалейте так уж сильно. Вряд ли у вас время было прицелиться получше.

Туан явно смутился. Аргументированно возразить Тому он не мог, но все же ему было весьма не по себе из-за того, что простолюдин дает ему отеческие советы и как бы прощает за содеянное.

Род решил, что пора вмешаться.

— Вы здесь прежде спали, Туан? — И он, не оборачиваясь, указал большим пальцем на дверь, которую охраняли дозорные.

Вопрос вывел Туана из задумчивости. Он обернулся и кивнул.

— Стало быть, теперь тут почивает Пересмешник. — Род взглянул на Тома. — Твой клиент — из приближенных Пересмешника?

— Да.

— Значит, командиров осталось только двое. Не исключено, что они дрыхнут в комнатах по обе стороны от этой. — Том потянул себя за нижнюю губу и кивнул. Род продолжал: — Значит, по одному на каждого. Вы, ребята, поработайте с командирами. А я возьму на себя Пересмешника.

— Это почему? — недовольно проворчал верзила. — Почему это Пересмешник — твоя добыча, а не моя?

Род усмехнулся:

— А я — центровой игрок, не забывай. И потом, у тебя какой пояс?

— Коричневый, — признался Том.

— А у Пересмешника?

— Черный, — неохотно буркнул Том. — Пятый дан.

Род кивнул:

— А у меня черный и восьмой дан. Так что бери себе командира.

Туан нахмурился:

— Что за пояса? О чем это вы говорите?

— Да это мы так, о расстановке сил поспорили, не обращайте внимания.

Род развернулся к двери.

Большой Том схватил его за руку.

— Господин, — сказал он, на этот раз без издевки, — когда мы со всем этим покончим, вы должны будете обучить меня.

— О, с радостью обучу всему, что знаю сам. Я тебе степень магистра обеспечу, дай только дело сделать.

— Спасибочки, — ухмыльнулся Том. — Только у меня уже докторская степень имеется.

У Рода челюсть отвисла.

— И… в какой же области?

— В богословии.

Род кивнул:

— Подходяще. Надеюсь, твоя диссертация посвящена не каким-нибудь новомодным атеистическим теориям?

— Господин! — уязвленный в самое сердце, воскликнул Том. — Как кто-то может доказать или опровергнуть существование нематериального существа на основании материальных данных? Это же главное противоречие…

— Джентльмены, — насмешливо проговорил Туан, — мне очень неловко прерывать ваш ученый спор, но Пересмешник того и гляди может проснуться.

— А? О! О да! — Род повернулся к двери. — Встретимся через несколько минут, Большой Том.

— Да, надо будет продолжить этот разговор, — ухмыльнулся Том и направился к двери справа.

Род онемевшими руками толкнул дверь в комнату Пересмешника.

Дверь скрипнула. Застонала. Взвизгнула. Можно сказать — выразила официальный протест.

Род бросился в комнату, успев сообразить, что Пересмешник нарочно не смазывает петли, пользуясь их плачевным состоянием, как примитивной системой сигнализации. В этот же миг Пересмешник вскочил с кровати с криком:

— Грязный убийца! — и ожесточенно замахал руками, исполняя мастерские блоки.

Род закрылся от рубящего удара, нацелил собственный удар в солнечное сплетение. Ответом ему был грамотный блок и вопль Пересмешника:

— На помощь!

Только Род успел подумать о том, как это смешно, что обладатель черного пояса зовет кого-то на помощь, как понял, что сейчас получит сильнейший удар в пах.

Он отскочил назад, Пересмешник прыгнул за ним и одарил его таки задуманным ударом.

Род, сгруппировавшись, упал на спину, скорчился от боли, увидел ступню, летящую к его нижней челюсти, и в последнее мгновение ухитрился откатиться в сторону. Ступня вскользь задела его щеку.

Алые искры засверкали на черном фоне. Род отчаянно затряс головой.

Сквозь звон в ушах он услышал еще один зов на помощь и рев Большого Тома:

— Заряжай рогатку, Туан! На крик сбегутся часовые!

А потом великан склонился к Роду. Лицо его выражало искреннюю озабоченность.

— Вы сильно ранены, господин?

Никогда еще пивной перегар и запах лука не казались Роду поистине райскими ароматами.