– Сплетничаете? – громко спросил Дэнни с напускной грозностью.

– Сплетничаем, – согласились мы хором.

– Обо мне? – уселся он на свое место – во главе стола.

«Типа, крутой?» – сказали объевшиеся головастики.

– О тебе, ты же ужасно важная фигура. И о твоей подруге. Маша, Дэнси так давно девчонок домой не приводил. – Лера бросила слегка обеспокоенный взгляд на сына. – Вернее, не приводил тех, с кем у его серьезные отношения. Потому я очень рада, что ты сегодня была с нами.

Я тоже была рада. И мне вовсе не хотелось уходить из дома Смерчинских – двухуровневого, огромного, элегантного, как и его хозяйка, и богатого – как хозяин, отец Дэна. Но уйти все же пришлось – не вовремя позвонила моя любимая мама и потребовала, чтобы я немедленно шла домой. Лера с трудом отпустила нас – Дэн, естественно, вызвался меня проводить и сказала на прощание, что будет рада видеть меня еще. Я буду тоже рада видеть ее.

В этот вечер я видела Дениса в последней раз, перед тем, как впасть в кому поганых чувств. И целовала с легкой душой – тоже. Зато в первый раз около своего подъезда сказала ему веское: «Ты – мой».

Он согласился.

Нам было так хорошо в тот вечер, что я не стала расспрашивать его о прошлом – я эгоистично забыла про это.

Они ждали его с нетерпением. Все пятеро следили за входом в комплекс, где жил Денис Смерчинский. Он вышел оттуда в десятом часу и тут же сел в такси вместе со своей оранжевлаской.

Территория огромного современного жилого пятнадцатиэтажного элитного комплекса, в котором жил Смерч вместе со своими родителями, была обнесена по периметру двухметровым забором, напичканным камерами наружного и внутреннего наблюдения. Внутри комплекс охранялся, поэтому жильцы с чистой душой оставляли свой транспорт не только на подземной стоянке, но и на улице, не боясь, что с ним что-то случится. Но вот за воротами этого дома было уже и не так безопасно, хотя район, где жили Смерчинские, считался одним из самых благополучных в городе. И Дениса нужно было поймать тогда, когда он будет за воротами, и желательно, подальше от них и камер наблюдения.

– Поперся на такси провожать свою оранжевую деваху, – неодобрительно качая головой, сказал Санек. – Девка – дура, без мазы.

– Ничего, фраерок наш вернется, тогда и поговорим. Будьте наготове, пацаны, – сверкая влажными глазами, сказал Дикий и несколько раз чихнул и вновь стал кутаться в куртку. У него явно поднималась температура.

Гера очень нехорошо на него взглянул, но промолчал. Никки просил просто избить фраерка, поэтому он набирал команду из левых парней. Дикого надо было не брать. Что-то с ним совсем плохо.

– Заболел? – сочувствием спросил у него приятель, чья любовная жизнь дала трещину после проделки Аньки.

Дикий с плохо скрываемым раздражением посмотрел на него, но промолчал, грея ладони друг о друга, хотя на улице было достаточно тепло. Зато другой парень толкнул спрашивающего в бок:

– Идиот, ломка у него начинается. Не видишь, что ли? Не лезь к нему, пока не снимется, злой будет.

– А чего он не примет ничего?

– А я-то откуда знаю, тля? Спроси. И долго нам фраера ждать? А если он сразу домой попрется, как приедет? Как мы его ловить будем?

– Эй, вы, – подал голос Дикий, – уроды, заткнитесь.

И он потер виски. Его тело начинало ломить именно с височной области.

– Если ты сейчас накосячишь, бабло не получишь, – вызверился Гера. – Понял? И ширялово будешь брать где хочешь.

– Да все нормально, че ты… Все хорошо.

– Все хорошо только в раю. Вот идиоты, – уже жалел Красная кепка, что связался с этими дебилами. Но Никки обещал хорошо заплатить, если это будет команда непрофессионалов. Кажись, он очень хотел, чтобы фраерок с «Выфером» подольше повалялся в больничке, но без особо серьезных травм.

– Дэнси, ты уже проводил свою девушку? – спросила на том конце провода Лера, позвонив сыну почти через два часа после того, как тот ушел провожать свою апельсиноволосую подружку. Она пребывала в хорошем настроении, только что приняла ванну с маслами, созвонилась с мужем, который обещал скоро вернуться, включила легкую музыку и допивала вино, заедая его молочным шоколадом, хотя и не любила его.

– Да, мама. Почти дома. – Уже подъезжал к дому на такси Смерчинский. «Выфер» он попросил забрать Черри – тот как раз жил неподалеку в их общей с Ланде квартире.

– А она хорошая девушка, – отозвалась Валерия. – Как ребенок еще, но искренняя. А ты ведь знаешь, я хорошо чувствую людей. Маша тебе правда нравится?

– А ты сомневаешься?

– Нет, – рассмеялась женщина. – Иначе бы я не предложила ее позвать к нам. Жаль, отец не видел ее.

– Зато дед видел, – невесело рассмеялся парень. Вспомнил, как через день Даниил Юрьевич перезвонил ему и долго расспрашивал про Бурундучка.

– Ах, это ее он видел? Твой брат говорил, что Даниил Юрьевич дал добро.

– Я без его «добра» делал бы все, что хотел.

– Я знаю. Это хорошо, что ты нашел себе хорошую девочку. Забыл Инну? – сама не зная зачем, спросила Лера.

– Мама, – поморщился парень, глядя в темно-синее небо, на которое, откуда ни возьмись, наплыл целый полк облаков, – давай не будем об этом?

– Я же за тебя беспокоюсь. И, кстати, может быть, тебе не стоит возвращаться в прошлое и ехать в этом году на…

Но сын перебил ее.

– Мама, послушай меня внимательно: я поеду, не нужно меня отговаривать, хорошо? Это, в первую очередь, уважение, а не возврат к прошлому. И я сам буду решать, что мне делать, ладно?

Ему явно не нравился этот разговор. Его мать это понимала и только вздохнула. Решила поговорить с ним об этом дома, с глазу на глаз.

– Ну ладно, малыш, не дуйся, – примирительно произнесла женщина и решила перевести тему. – Слушай, ты не мог бы купить мне шоколад? Горький весь кончился. А я так хочу именно горький шоколад… Я уже приняла ванну, и мне совсем не хочется выходить на улицу. Ты ведь еще на улице?

– На улице, – отозвался Денис, выходя из такси, молча расплачиваясь с усталым водителем и знаком показывая ему, что сдачи не надо. – Тебе твой любимый купить? Я сгоняю в супермаркет.

– Какой у меня сын зайка! – явно обрадовалась Лера. – Да, купи, ты же знаешь, какой именно я люблю. Купишь?

– Куплю, конечно.

– А Маша – все-таки милая девочка, – еще раз сказала сыну женщина. – Пусть почаще к нам приходит. И волосы у нее такие чудные, оранжевые. Такая «девочковая» девочка.

– Да, она невероятная, – согласился Дэн. У него до сих пор чесались руки – так хотелось перекрасить глупого Чипа обратно.

Если бы Валерия знала, что ее маленькая просьба сможет навредит ее сыну, она никогда бы не попросила его купить шоколад, она сама бы выбежала на улицу, чтобы защитить. Жаль, что у нее так и не появилось за эти годы таинственное, но часто правдивое материнское чутье.