Конечно, Итани мало его знает и будет лучше, если госпожа Макиока с супругом сами наведут о нём соответствующие справки, но одно она может сказать наверное: он приятнейший, обаятельнейший человек. Никаких особых недостатков она за ним не углядела. Правда, он любит выпить, Итани не раз видела его под хмельком, но от этого он становится ещё остроумнее и занимательнее…

Одним словом, Итани подумала, что было бы очень обидно упустить такую партию. Но кто вместо неё может выступить в роли свата? В конце концов она пришла к выводу, что, коль скоро господин Мимаки — человек светский, общительный, эта роль не будет особенно трудной. Главное — представить друг другу будущих жениха и невесту, а дальнейшие хлопоты возьмут на себя супруги Кунисима: они позаботятся о том, чтобы в переговорах о сватовстве заминки не было. Да и Мицуё вполне могла бы помочь. Несмотря на свою молодость, она девушка деловая, напористая. В таких вещах на неё можно положиться.

— Ох, какой ужас! — воскликнула Итани, взглянув на часы, и поднялась. — Собиралась пробыть у вас всего пятнадцать минут… Теперь уж я действительно побегу.

И тем не менее Итани продолжала: итак, она рассказала им всё, как есть. Ей хотелось бы, чтобы Макиока обдумали это предложение. Господин Кунисима собирается устроить в её честь небольшой прощальный вечер. Если её рассказ хоть немного их заинтересовал, быть может, они согласятся приехать в Токио и представлять на этом вечере Кобэ? Она имеет в виду госпожу Макиока, госпожу Юкико и, конечно же, Кой-сан — право же, они должны непременно приехать втроём. Господин Мимаки тоже приглашён, так что Итани смогла бы их познакомить. Разумеется, пока что ни о каком сватовстве, речи не идёт. Они должны исходить из того, что едут в Токио только для того, чтобы проводить Итани, но почему бы им заодно не встретиться с господином Мимаки? С ответом она не торопит. Она позвонит им уже из Токио, по всей вероятности завтра, и сообщит, когда состоится прощальный вечер.

Наскоро откланявшись, Итани стремглав вылетела за дверь.

В спешке Сатико забыла спросить у Итани, когда отходит поезд. Она позвонила Итани домой, но та ещё не вернулась.

Незнакомый голос в трубке ответил, что госпожа Итани просила никого не беспокоиться в связи с проводами… К вечеру Сатико снова позвонила в Окамото. На сей раз ей удалось залучить к телефону саму Итани. Им хотелось бы непременно повидать её ещё раз перед отъездом, сказала Сатико, и в конце концов Итани сообщила ей, что едет скорым поездом, который отправляется от Санномии в девять тридцать вечера.

Макиока решили ехать на вокзал всей семьёй. По этому случаю Сатико с сёстрами оделись с особым тщанием.

С осени прошлого года, когда служили торжественный молебен в память об их родителях, Тэйноскэ ещё ни разу не видел жену и своячениц такими нарядными.

— Ты сегодня поедешь в кимоно, Кой-сан? — удивлённо спросила Эцуко, когда всё, уже одетые к выходу, сели ужинать. На Таэко было зелёное шёлковое кимоно с рисунком в виде крупных цветов камелии. Оттого, что мать и обе тёти были сегодня так изысканно одеты, Эцуко охватило праздничное возбуждение, совсем как перед поездкой на любование сакурой в Киото.

— Как я тебе нравлюсь в кимоно, Эттян?

— Честно говоря, ты мне больше нравишься в платье.

— Да, кимоно тебя полнит, — заметила Сатико.

В последнее время Таэко даже дома предпочитала одеваться по-японски. У неё были красивые ноги, поэтому ей шла европейская одежда. В кимоно же ног её не было видно, и от этого её фигурка казалась необычно приземистой и коренастой. Возможно, она переусердствовала в своём стремлении набрать вес. Но, как бы то ни было, теперь Таэко редко носила платья, объясняя это тем, что после болезни у неё постоянно стынут ноги и ей уютнее в кимоно.

— Молоденькие женщины любят одеваться по-европейски, — сказал Тэйноскэ, — но с возрастом они почему-то переходят на кимоно. Должно быть, наша Кой-сан стареет. Или взять Итани — она была в Америке, да и по роду занятий ей полагалось бы ходить в европейском платье, но она всегда в кимоно.

— Да, я ни разу не видела Итани в платье, — согласилась Сатико. — Но она и вправду уже далеко не молода. Кстати, а что мы ответим на её предложение?

— Я считаю, что вы должны ехать в Токио безотносительно к этому предложению. Ведь вам всё равно пришлось бы проводить Итани, не так ли?

— Да, ты совершенно прав.

— Наверное, мне тоже полагалось бы присутствовать на проводах, но у меня неотложные дела на службе. Поэтому ты поедешь с Юкико, а если к вам присоединится ещё и Кой-сан, будет совсем хорошо.

— Ну что ж, я с удовольствием поеду, — откликнулась Таэко. — Я уж и не помню, когда в последний раз была в Токио. Сейчас такое прекрасное время года, и потом, должна же я хоть чем-то порадовать себя после того, как пропустила поездку в Киото…

В отличие от своих сестёр Таэко ничем особенно не была обязана Итани. Она, правда, ходила к ней причёсываться, но далеко не всегда, — ей казалось, что Итани берёт со своих клиенток слишком дорого. Но Таэко нравились её прямодушие, открытость, редкая в женщине широта взглядов.

После того как её выдворили из родного дома, Таэко поняла, что мир устроен жестоко, — многие из бывших знакомых отвернулись от неё, но Итани по-прежнему относилась к ней тепло и сердечно. Она, конечно же, во всех подробностях знала о Таэко — уж где-где, а в её салоне не было недостатка во всевозможных слухах и злословии — и тем не менее старалась видеть в младшей из сестёр Макиока только хорошее. Сегодня же Итани и подавно тронула Таэко: приехав в Асию прощаться, она очень сожалела, что не застала её дома, и просила ей передать, что непременно ждёт её в Токио вместе с сёстрами.

Всякий раз, когда, появлялся новый претендент на руку Юкико, Таэко невольно ощущала себя помехой, бельмом на глазу, но приглашение Итани давало ей почувствовать, что она отнюдь не бесчестит семью Макиока, что у неё тоже есть определённые достоинства, что её можно не стыдясь выводить на люди. Уже одного этого было достаточно, чтобы Таэко сочла своим долгом проводить Итани.

— Вот и прекрасно, поезжайте втроём, — сказал Тэйноскэ. — Чем больше народу будет на проводах, тем лучше.

— Да, но главная виновница нашей поездки… — Сатико повернулась к Юкико, которая всё это время молча улыбалась. — Главная виновница нашей поездки не проявляет особого энтузиазма.

— Вот как? А почему?

— Она говорит, что, если мы поедем втроём, не на кого будет оставить Эцуко…

— Что за вздор! — воскликнул Тэйноскэ. — Уж если кому-то и надо ехать, то именно Юкико. За два или три дня с Эцуко ничего не случится.

— Конечно. Ты поезжай, сестричка, — сказала Эцуко. За последнее время она заметно повзрослела. — Ведь я остаюсь не одна, со мной будет О-Хару.

— Итак, эта проблема отпадает. Но Юкико смущает ещё одно обстоятельство.

— Какое?