Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, Марк. Все это мы уже проходили. Мне нравится здесь жить, и еще больше понравится, когда вырастет новый дом, но на это я не пойду. Нам нет необходимости держать цыплят, мы достаточно зарабатываем, чтобы хорошо питаться, и полуфабрикаты я заказываю не в промышленных мирах. Если ты заметил, на всем, что лежит в морозильной камере, имеется этикетка «Чистый продукт». А кто, по-твоему, будет ощипывать и потрошить этих цыплят? Ты готов сам этим заняться?
— Я бы мог попробовать.
— Ты не сможешь. Запах будет стоять тошнотворный, меня от него просто выворачивает.
— А ты когда-нибудь потрошила цыпленка?
— Лет пятьдесят назад. Когда была молодой идеалисткой.
— Молодой и глупой. Понятно.
Она наклонилась к нему и погладила его щеку своими пальцами.
— Я тебя огорчила?
— Нет.
Он попытался схватить ее палец зубами, но промахнулся.
— В любом случае, — продолжила Лиз, — куры погубят наш газон. Ты когда-нибудь видел их когти? Это ужас.
Марк усмехнулся.
— Куры-убийцы.
— Они погубят газон, а заодно и сад.
— Ладно. Никаких цыплят.
— Но я жду не дождусь, когда можно будет посадить огород.
— Ага. Только сначала мне надо соорудить оросительную систему, а робот-садовник присмотрит за остальным.
Лиз послала ему воздушный поцелуй.
— Я обещаю лично заботиться о грядке с пряностями.
— Ого! Все будешь делать сама?
— У тебя есть возражения?
— Ни единого.
— Зато у меня есть одна просьба.
— Какая? — подозрительно спросил он.
— Выйди и еще раз проверь листья пресипитатора.
— Ты шутишь? Я поправлял их на прошлой неделе.
— Я помню, дорогой. Но прошлой ночью они едва наполнили резервуар.
— Проклятое полуорганическое барахло. Надо было выкопать настоящий колодец.
— Когда дом будет закончен, можно будет протянуть трубу до речки.
— Да, наверное.
Робот-горничная собрала их тарелки и приборы, чтобы поставить в посудомоечную машину. Марк, взяв две ложки и тарелку со сладким кофейным пудингом, прошел в гостиную. Лиз устроилась на диване рядом с ним, и они стали с двух сторон зачерпывать густую тягучую массу. На экране Венди Боуз давала интервью, прерывая свою речь всхлипываниями и стонами.
Профессор Тратен, обозначенный в титрах как «близкий друг семьи», покровительственно обнимал ее за плечи.
— Бедная женщина, — сказала Лиз.
— Угу.
— Ей необходимо омоложение. Интересно, ККТ заплатит за это?
— Почему ты думаешь, что ей надо омолаживаться? — Марк присмотрелся к изображению на экране. - Она выглядит не такой уж и старой.
Лиз воспользовалась тем, что он отвлекся, и зачерпнула пудинг два раза подряд.
— Смотря с кем сравнивать. Замещающий клон Дадли Боуза будет восемнадцатилетним, а ее физический возраст перевалил за пятьдесят. Поверь, ты бы такого брака не выдержал.
— Да, пожалуй. Я все не могу перестать думать о Вербеке и Боузе. Подумать только, остаться одним так далеко от дома. Как думаешь, они прибегли к самоубийству, когда все поняли?
— Это зависит от чужаков Дайсона. Может, им построили камеру с подходящими условиями, а потом они преодолели языковой барьер и теперь с удовольствием общаются?
— Я как-то в это не верю. А ты?
Лиз на мгновение задумалась. Профессор Тратен тем временем помогал Венди Боуз подняться в дом.
— Нет. Их тела мертвы.
— Я тоже так думаю. — Его взгляд уперся в потолок из дешевых композитных панелей. — А знаешь, Элан ближе к Паре Дайсона, чем почти все остальные планеты Содружества.
— Семь планет, включая Аншан, ближе, чем мы. Но ты прав, мы ближе многих. — Она хихикнула. — Всего семьсот пятьдесят четыре световых года. Страшно, а?
Свободной рукой Марк пощекотал ее ребра, зная, что Лиз к этому очень чувствительна.
— Ой!
Лиз изогнулась, уворачиваясь от щекотки, и вознаградила себя огромной порцией пудинга.
— Нечестно! — запротестовал Марк. — Я съел всего чуть-чуть.
— Жизнь вообще несправедлива, пройдешь омоложение и начнешь все сначала.
На восточном побережье Америки наступил полдень. Солнце достигло зенита, и его лучи добрались до дна бетонных каньонов Манхэттена. С высоты двести двадцать пятого этажа из штаб-квартиры Министерства Содружества по исследованиям и развитию Найджел Шелдон наблюдал за нескончаемой борьбой на улицах города. На всех магистралях этого древнего исторического района противостояли друг другу желтые кебы и матово-черные лимузины — две абсолютно различные и враждующие расы, оспаривающие друг у друга жизненное пространство проезжей части. Городские легенды рассказывали о запрещенных агрессивных программах, внедренных в устройство управления такси, и Шелдона это ничуть не удивляло. Его лимузину не раз приходилось тормозить, чтобы не столкнуться с выскакивавшей вперед желтой машиной. Кратковременное проявление солнечного света сыграло кебам на руку — сотни желтых машин победно засверкали в ярких лучах, выигрывая в цвете по сравнению со своими мрачными противниками.
У подножия небоскреба, перед самым входом, он увидел плотный полукруг репортеров. Мелькнула совершенно неуместная мысль: если плюнуть из окна, сколько времени пройдет до тех пор, пока один из журналистов не поднимет голову, негодующе глядя наверх? Хорошо, что в его голове до сих пор появляются мысли о ребяческих шалостях, они создают в жизни новые перспективы. Его коллегам по Совету не мешало бы немного успокоиться.
Комната за его спиной уже наполнилась людьми. Томпсон Бурнелли и Криспин Голдрич сидели за столом, склонившись друг к другу, обсуждая ходы в политической игре, в которой принимали участие все Великие Семейства. Элейн Дой казалась более усталой, чем обычно, но это вполне объяснимо: в год, предшествующий предварительным президентским выборам, ей совсем не нужны были никакие осложнения. Она обменивалась приветствиями с Рафаэлем Колумбия и Габриэль Элс. Вследствие дополнительных мер безопасности и возложенной на Совет Защиты ответственности число присутствовавших на заседании помощников значительно сократилось. Уилсон Кайм разговаривал с Даниэлем Алстером и выглядел на удивление спокойным, несмотря на явную враждебность группы членов Совета, возглавляемой сенатором Бурнелли.
Найджел без усилий преодолевал подводные течения в политической борьбе. В отличие от Уилсона, он никогда не позволял себе роскоши праздной жизни вдали от правительства Содружества. Предугадывание чужих ходов стало целью его жизни. Найджел был абсолютно уверен, что все помощники и мозговые центры остальных членов Совета не могли предусмотреть столько возможных сценариев, сколько их разработали специалисты по стратегии ККТ. Самые неблагоприятные варианты могли потребовать его личного участия — от личных и тайных встреч до полного отступления, включая срочную эвакуацию его семейства за пределы Содружества. Реализация подобных схем его не пугала, более того, только развивала воображение. Единственное, что его тревожило вот уже несколько месяцев, — это отсутствие связи с Оззи. Найджел привык, что его друг время от времени отправляется странствовать по свету и исчезает на много месяцев, а то и годы, или уединяется в доме с новой семьей. Но рано или поздно он всегда отвечал на вызовы Найджела.