— Скорее локальное нарушение программы, — хмыкнул Лаврик, разглядывая бутылку шампанского. — Надо же, «Бриллиантовая коллекция», Криково. Я такого еще не пробовал. Лично меня наше положение вполне устраивает.

— И не удивляет?

— Ни капельки. Мы до сих пор находимся в поле действия алгоритма ПН, раздвигающем любые энергоинформационные континуумы, отсюда и эти чудеса. Единственное, что мне непонятно, так это каким образом Кириллу Иванычу удается дистанционно управлять компом. Научил бы, Иваныч?

Кирилл пожал плечами, не желая продолжать эту тему.

Лаврик понял его чувства, неприязненно поджал губы, однако спорить не стал. Разлил шампанское по бокалам, подал спутникам.

— За благополучное завершение похода.

Они сдвинули тонко зазвеневшие бокалы, осторожно отхлебнули пузырящийся напиток, пробуя его на язык.

— Неплохо, — сказал Лаврентий. — Хотя я все-таки предпочитаю мартини. Кстати, я бы перекусил чего-нибудь. Иваныч, колдани жареного поросенка или на крайний случай пару гамбургеров.

— Чисти рыбу, — предложил Кирилл. — Сварим уху, поджарим или запечем в золе.

Лаврик поморщился.

— Это не для меня. Давай я повожусь с ПН, доведу ее до кондиции, чтобы мы могли переходить из уровня в уровень Гиперсети в любой момент.

— Отдай ему ноутбук, — посмотрела на Кирилла Лилия. — Я сама почищу рыбу.

— Он уже один раз бросил нас, — пробормотал Кирилл. — В результате погиб капитан.

— Он погиб не из-за меня, — окрысился Лаврик. — А ушел я тогда не для того, чтобы вас кинуть.

— А для чего?

— Я проверял режимы ПН и собирался вернуться. — Он подумал и добавил: — Без вас я пропаду.

— Осознал, — улыбнулась Лилия. — Поверим ему?

Кирилл с сомнением заглянул в ставшие простецкими глаза Киндинова, помедлил и достал из-за спины ноутбук.

— Только будь, пожалуйста, осторожен с экспериментами. Ты видел, как погиб капитан. Пес не пожалеет ни нас, ни тебя.

— О'кей, — пробормотал рассеянно Лаврик, принимая компьютер.

Он отволок шезлонг подальше от костра, уселся лицом к реке и пристроил на коленях ноутбук.

Кирилл сосредоточился, выключил работающий компьютер и снова включил. Сила, проявившаяся внезапно во время последней встречи с программным Псом, продолжала его слушаться, что успокаивало. В случае, если бы Лаврик захотел снова отправиться по мирам Гиперсети без товарищей, его можно будет остановить.

Лилия поежилась. Виновато улыбнулась в ответ на взгляд мужа.

— Ты вспомнил Пса, и я представила, что он здесь… Как ты думаешь, почему он принимает облик зверя?

Кирилл поставил бокал на столик, взглядом заставил яблоко взлететь и прыгнуть к нему в руку. Удовлетворенно попробовал сочную плоть фрукта. Он казался настоящим, как шампанское и все остальное, и тем не менее Кирилла не покидала тень ощущения, что весь возникший ниоткуда уголок земной природы — иллюзия. Изумительная по точности и сенсорной организации, но иллюзия.

— Что молчишь? — прищурилась Лилия.

— Думаю, — с запозданием ответил Кирилл. — Как говорил капитан, Пес — это целевая программа, нейтрализующая другие программы Сети. Зверем его делает наше воображение. И страх. Когда мы встречались с ним в последний раз, он превратился в рыцаря, закованного в латы.

Лилия покачала головой:

— Я не заметила… Для меня он остался волосатым клыкастым монстром.

Кирилл с интересом посмотрел на жену.

— Волосатым? У нас разное воображение. Я вижу Пса динозавром.

— А я — волком-оборотнем.

Они улыбнулись друг другу, потом Лилия кивнула на увлекшегося работой Лаврика:

— Интересно, каким видит Пса наш хакер?

Ответить Кирилл не успел.

Лаврентий вдруг издал ликующий вопль, и тотчас же между ним и сидящей в шезлонгах парой возникла самая настоящая стеклянная стена.

Кирилл мгновенно понял, что это означает, напрягся, пытаясь мысленным усилием выключить компьютер, и не смог! Его мысль, помноженная на волю, отскочила от стены и едва не оглушила, словно отразившаяся ударная волна. Да и не стена это была, а некий закон, сформированный алгоритмом ПН и не подчинявшийся никому, кроме оператора, которым в данный момент был Киндинов.

Лаврик обернулся, с торжеством посмотрел на привставшего Кирилла. По его губам проскользнула ехидная усмешка.

— Дурак ты все-таки, Кирилл Иваныч! Настоящий полковник. Так и не понял, что нам не по пути. Конечно, спасибо за доверие и за помощь, когда-нибудь я за это поставлю тебе бутылку коньяку, но с этого момента я свободен. Мне и нужно было всего ничего — проинтегрировать спектральную функцию ПН по принципу отсечения неопределенности, и я это сделал. Понимаешь? Нобелевская премия прямо-таки плачет по мне. Теперь прощайте, господа.

Кирилл ударил в стену кулаком воли, так что она пошла трещинами, и, наверное, следующим ударом смог бы ее разбить, однако Лаврик, с изумлением глянувший на стену, переменился в лице, погрозил Кириллу пальцем и исчез вместе с ноутбуком и стеной.

А вместе с ним исчезло все, что «наколдовал» Кирилл: луг, река, лес, костер, столик с фруктами и шампанским. Вокруг снова проявился мир чужой реальности с текучими снежно-ледяными скалами и толпами призраков.

К счастью, Лиля не потеряла присутствия духа, что позволило Кириллу преодолеть растерянность, унять волну гнева на сбежавшего компьютерщика и начать поиски выхода из положения.

Сила, опиравшаяся на энергетику алгоритма ПН, ушла вместе с компьютером и Лавриком, но Кирилл чувствовал некие энергетические потоки, циркулирующие по меридианам тела, и решил попытаться выйти на уровень МОР-технологии, опираясь на собственные психофизические запасы и волю.

Первая попытка оказалась неудачной. Никак не удавалось отстроиться от воздействия пульсирующих форм местной жизни, окончательно успокоиться и расфокусировать внимание и зрение. Как только Кирилл входил в состояние рассредоточенного покоя, его буквально «выбивало» обратно, как вышибает пробку при всплеске электрического тока.

Лиля почувствовала, как вздрагивает муж, и встревожилась, но он ее успокоил, прошептав на ухо:

— Что-то я ослабел маленько. Сейчас сосредоточусь, и мы покинем этот нервный мирок.

Вторая попытка ознаменовалась изменением пейзажа.

Вокруг них образовалась стеклянная на вид полусфера, отрезавшая людей от текучего мира многомерья. Призраки превратились в туманно-серебристые струи, снежно-ледяные скалы — в кособокие ажурные конструкции, напоминающие недостроенные небоскребы и башни. Но главное — пейзаж застыл! Движение в странном «городе» замерло, и только туманные струи тихонько колыхались между башнями, оседая на «мостовую» красивым жемчужным налетом.