В целях дезинформации операция была замаскирована под большие учения, включавшие переброску войск на Кавказ.

Эскадра на пути к Кавказу должна была неожиданно повернуть на Босфор. Предусматривалось введение информационной блокады: «В назначенный момент внезапно прерываются все телеграфные провода Черноморского побережья с Европой». Эскадра же в ночное время форсирует Босфор и, пройдя до Буюк-Дере, становится на якорь (в тылу турецких береговых батарей). В это время посол Нелидов представит турецким властям ультиматум: немедленно передать России районы на обоих берегах Босфора под угрозой применения силы. Сопротивление турецких войск предполагалось подавить быстро. После чего русское командование должно было за 72 часа после начала высадки укрепить вход в пролив со стороны Мраморного моря. На берегах Босфора устанавливались тяжелые орудия «особого запаса», а «Буг» и «Дунай» выставляли поперек пролива заграждения в три ряда мин (всего 825 штук). Тут-то и пригодились бы сведения о течениях и глубинах, доставленные Макаровым. Кроме того, планировалось на обоих берегах пролива скрытно установить торпедные аппараты. 72 часа брались не с потолка — это был наиболее ранний срок прибытия английской Средиземноморской эскадры, базировавшейся на Мальте.

При таких условиях у британской эскадры практически не было шансов форсировать Босфор. Что же касается Дарданелл, то тут вопрос спорный — все зависело от быстроты продвижения русских и степени сопротивления турок. Естественно, Англия могла существенно усилить свою Средиземноморскую эскадру и послать в Турцию две-три пехотные дивизии. Но для этого потребовалось бы уже несколько недель или месяцев. И британцы к тому времени могли встретить на берегах Босфора не только второй эшелон русских войск, но и отмобилизованные войска из внутренних военных округов, а кроме 9-дюймовых мортир — десятки 11-дюймовых береговых пушек и 11-дюймовых мортир, снятых с береговых батарей Севастополя, Очакова, Керчи и Батума.

В случае расширения конфликта до глобальных масштабов русский Генштаб прорабатывал даже удар русских войск из Средней Азии в направлении Индии...

В общем, шансов на успех хватало. Тем не менее, в последний момент вторжение было отменено. Почему?

Думается, решающую роль здесь сыграл субъективный фактор — непостоянство характера Николая II. По этому поводу министр иностранных дел В. Ламздорф записал в своем дневнике: «Молодой государь меняет точки зрения с ужасающей быстротой».

Противники десанта, конечно, приводили царю и объективные факторы. В частности, рассматривался вариант, при котором английский десант успевал захватить пролив Дарданеллы, пока русские занимали Босфор. Теоретически в этом случае русский флот запирался бы в Черном море. Но это только теоретически. Англия хотела захватить Дарданеллы, но только вместе с Босфором. Тогда английский флот мог бы угрожать русским берегам, как во время Крымской войны, а английская база в Босфоре была бы отделена от сухопутных сил русской армии Черным морем и британскими броненосцами. База в Дарданеллах рядом с русскими базами в Босфоре таила для англичан больше опасностей, чем выгод. Весь английский флот не смог бы помешать России скрытно перебросить за несколько дней крупные силы пехоты и артиллерии и захватить английскую базу с суши. Англичане пуще всего боялись прямого соприкосновения с русской пехотой, как в Центральной Азии, так и в других местах.

Вторым аргументом против десанта была возможная международная изоляция России. Действительно, Англия, Франция, Германия, Австро-Венгрия не желали, чтобы Константинополь стал русским губернским городом. Другой вопрос, кто бы пошел воевать за Проливы? Ведь на дворе был не 1853, а 1896 г. Между Россией и Францией действовал союзный договор 1893 г., а взоры всех французов были прикованы к отнятым немцами в 1871 г. Эльзасу и Лотарингии. По той же причине Германия не могла послать войска в Проливы, чтобы одновременно не услышать «Марсельезу» на Рейне и «Соловей-пташечку» на Одере. А в войне против России без поддержки Германии Австро-Венгерская «лоскутная» империя не продержалась бы и пары месяцев.

К сожалению, внешняя политика Николая II и в дальнейшем была столь же непоследовательна, как во времена кризиса 1896—1897 гг. Николай II не отказался от планов захвата Босфора. Строительство на Черном море продолжалось, «особый запас» не только не расформировывался, а наоборот — усиливался. Но одновременно царь приказал начать строительство огромной военно-морской базы и крепости в Либаве в 70 верстах от германской границы. Затраты на Либаву превзошли расходы на содержание «особого запаса» и на строительство Порт-Артура. Постройка Либавской крепости сильно разозлила Германию. После же русско-японской войны крепость пришлось демонтировать.

Полем боя Русско-японской войны 1904—1905 гг. стали Маньчжурия и Корея. Местные войска и население не участвовали в войне, и ее исход на первом этапе зависел от того, кто быстрее и больше доставит войск на этот обширный театр военных действий. С одной стороны, Николай II тормозил наращивание сил на Дальнем Востоке, запретил проведение частичной мобилизации, а с другой — провоцировал Японию проникновением в Корею и оскорбительными высказываниями в адрес Страны Восходящего Солнца.

Катастрофа на Дальнем Востоке не сбила спесь с самоуверенного Николая. Теперь он начал интенсивно готовиться к войне с Германией в союзе с Англией и Францией. Вооруженный конфликт между Россией и Германией равно не был выгоден ни одной из сторон. Кайзер не был Гитлером и не мечтал об уничтожении или порабощении славянской расы. Наоборот, захват Привисленского края Германией привел бы к ополячиванию Германии. Зато противоречия между Францией и Германией были непримиримы. Было ясно, что вопрос об Эльзасе и Лотарингии может быть разрешен только после большой войны. Англия же видела в быстро растущей германской промышленности своего конкурента. Германия мечтала о захвате английских колоний. Британское адмиралтейство, построив «Дредноут» — первый в мире линкор с 10 орудиями главного калибра и паротурбинным двигателем, — нанесло страшнейший удар по военно-морской мощи... Великобритании. С появлением дредноута все существовавшие линкоры (броненосцы) с четырьмя орудиями главного калибра и поршневыми паровыми машинами разом устарели. Теперь Англия и Германия могли начать с нуля. Темпы роста германского флота превышали темпы роста британского флота. Правящие круги Англии прекрасно понимали, что через несколько лет британскому владычеству на морях придет конец. В этом случае потеря колоний империей, «в которой никогда не заходит солнце», становилась неизбежной.

И, как всегда бывало в аналогичных случаях, Англия и Франция начали искать дураков, готовых проливать кровь за их интересы. И тут, естественно, взгляды англичан и французов обратились к России. Причем, особого успеха в оболванивании российской верхушки достигли французы. В ход пошли большие займы, подкуп должностных лиц и широкое проникновение в Россию французского капитала. Командующий российским военно-морским флотом генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович и начальник артиллерии великий князь Сергей Михайлович большую часть своего рабочего времени проводили во Франции со своими метрессами-балеринами — француженкой Балеттой и полькой Матильдой Ксешинской. Не последнюю роль сыграла и французская ложа Великий Восток, наладившая связь с русскими «вольными каменщиками». В итоге Николай и его окружение оказались в фарватере французской политики.