да ведь мы можем сорвать неплохой куш — ну там, чтобы не слишком отказывать себе в городе, к тому же, мне всегда везло в дуркера…

— И ты начала поднимать ставки, — кивнула матушка.

— Как ты догадалась?

— Дурное предчувствие, — устало ответила матушка Ветровоск. — И, само собой, тут всем, кроме тебя, вдруг стало необыкновенно везти, я права?

— Поперло просто невероятно, — понурилась нянюшка Ягг.

— Гм-м.

— Но все равно никакой это не азарт, — заявила нянюшка. — Я ведь и понятия не имела, что это азартная игра. Когда я села за стол, они и карт сдать толком не могли. А обыграть таких противников — это никакой не азарт, а самый обычный здравый смысл.

— В том кошельке было почти четырнадцать долларов, — сообщила Маграт, — не считая заграничных денег.

— Гм-м.

Матушка Ветровоск уселась на койку и забарабанила пальцами по деревянной отделке. Взгляд ее стал отсутствующим. У них в Овцепиках люди были дружелюбны и честны настолько, что, даже попадись им профессиональный шулер, они, скорее всего, спокойно и открыто поймали бы его за руку, не спрашивая, как он там называется. Да и выражение «карточный шулер» до их мест никогда не доходило. Но человеческая природа повсюду одинаковая.

— Надеюсь, ты не очень расстроилась, а, Эсме? — с тревогой спросила нянюшка.

— Гм-м.

— А помело новое я куплю, сразу как вернусь домой.

— Гм… что?

— Проиграв все деньги, она поставила на кон свое помело, — торжествующе произнесла Маграт.

— А у нас вообще осталось хоть сколько-нибудь денег? — поинтересовалась матушка.

Тщательная проверка многочисленных карманов и панталон принесла сорок семь пенсов.

— Хорошо, — хмыкнула матушка. Она сгребла монетки и сунула их в карман. — Этого должно хватить. По крайней мере, для начала. Ну, где эти типы?

— Что ты собралась делать? — в ужасе осведомилась Маграт.

— Играть в карты, — ответила матушка.

— Но так нельзя! Ты не имеешь права! — воскликнула Маграт, сразу узнавшая блеск в матушкиных глазах. — Ты собираешься обыграть их с помощью ведьмовства! Но это запрещено! Нельзя влиять на законы вероятности! Это нечестно!

Корабль был практически целым плавучим городом, и, поскольку теплый вечерний воздух все же дарил кое-какую прохладу, практически никому не хотелось сидеть в помещении. На палубе между штабелями груза группками прогуливались гномы, тролли и люди. Матушка протиснулась между ними и направилась в салон, почти такой же длинный, как сам корабль. Из салона доносились звуки шумного веселья.

Подобные корабли были самым быстрым и самым доступным средством передвижения на дальние расстояния. Как выразилась бы матушка, здесь можно было встретить самое разное отребье, а на корабли, идущие вниз по течению накануне Сытого Вторника, всегда набивались определенные любители поживиться за чужой счет.

Матушка Ветровоск вошла в салон. Со стороны могло бы показаться, что его входная дверь обладает совершенно волшебными свойствами. Матушка Ветровоск подходила к ней своим обычным шагом. Но стоило ей миновать дверную арку, как она внезапно превратилась в согбенную, едва ковыляющую старушку, являющую собой зрелище, которое тронуло бы даже самое черствое сердце.

Доковыляв до стойки, матушка остановилась. На стене за стойкой висело такое огромное зеркало, какого матушке в жизни видеть не приходилось. Она некоторое время смотрелась в него, но с виду зеркало выглядело достаточно безопасным. Что ж, придется рискнуть.

Она еще немного сгорбилась и обратилась к человеку за стойкой.

— Икс козу муар, мусью, — окликнула она[37].

Человек за стойкой бросил на нее равнодушный взгляд и продолжил полировать стакан.

— Чего надо, старая? — спросил он.

В свидетельствующих о полном старческом маразме глазах матушки Ветровоск мелькнула едва заметная искорка.

— О… так ты меня понимаешь? — удивилась она.

— Да у нас тут кого только не бывает, — пожал плечами человек.

— В таком случае не будешь ли ты так любезен одолжить мне колоду этих — как их? — ах, да! Кажется, они картами зовутся, — проскрипела матушка Ветровоск.

— Никак собираешься в гроб сыграть? — сострил человек за стойкой.

В глазах матушки снова мелькнул ледяной огонек. Однако она сдержалась и спокойно ответила:

— Да нет, просто пару сьянсов разложить. Хочу попробовать понять, в чем суть.

Человек нырнул под стойку, вынырнул и швырнул ей засаленную колоду.

Матушка Ветровоск рассыпалась в благодарностях и заковыляла к стоящему в сторонке, покрытому пятнами от стаканов столику, в беспорядке рассыпала на нем карты и уставилась на них.

Буквально через несколько минут ее плеча мягко коснулась чья-то рука. Подняв голову, матушка увидела над собой приветливое открытое лицо человека, которому кто угодно с радостью и без каких-либо вопросов дал бы в долг. Когда незнакомец заговорил, во рту у него блеснул золотой зуб.

— Прошу прощения, матушка, — сказал он, — но у меня и моих друзей, — он указал еще на несколько гостеприимных лиц за соседним столом, — было бы гораздо спокойнее на сердце, если бы ты присоединилась к нам. Женщине опасно путешествовать одной.

Матушка Ветровоск мило улыбнулась ему, а потом неопределенно махнула в сторону своих карт.

— Никак не могу запомнить: циферки старше картинок или младше? — пожаловалась она. — Скоро, видать, собственную голову где-нибудь забуду!

Все рассмеялись. Матушка прошаркала к соседнему столу и уселась на свободное место, расположенное так, что зеркало оказалось прямо у нее за спиной.

Она улыбнулась про себя, после чего наклонилась вперед, всем своим видом выражая готовность.

— Так расскажите же мне, — сказала она, — как играют-то в эти самые карты?

Ведьмы очень тонко чувствуют сказки. Они чувствуют их так же, как человек, купающийся в крошечном пруду, чувствует присутствие там форели.

Если знаешь, как устроены сказки, можно считать, дело в шляпе. Или, как говорят гномы, в каске.

Например, если за один стол с тремя опытными шулерами усаживается явный простофиля да еще спрашивает: «Как вы играете в эту игру?», кого-то определенно будут трясти до тех пор, пока у него все зубы не выпадут.

Маграт и нянюшка Ягг бок о бок сидели на узкой койке. Нянюшка рассеянно щекотала Грибо брюшко, а кот довольно мурлыкал.

— Если она, чтобы выиграть, воспользуется ведьмовством, мы можем навлечь на себя ужасные неприятности, — сказала Маграт. — Ты ведь знаешь, как она не любит проигрывать, — добавила она.

С проигрышами матушка Ветровоск наотрез отказывалась мириться. С ее точки зрения, проигрыш — это нечто, случающееся с кем-то другим, но не с ней.

— Это все ее йогоизм, — откликнулась нянюшка Ягг. — Все люди от природы такие. Йогоисты. А она — великая йогоистка. Впрочем, все ведьмы такие, таков уж наш удел.

— Она обязательно воспользуется ведьмовством, — покачала головой Маграт.

— Использовать чары в азартной игре значит искушать судьбу, — важно сообщила нянюшка Ягг. — Жульничать — это