— Значит «специалисты» они были такие, — с долей презрения ответил Владимир, — Я могу даже описать то, что она сделала с теми придурками… Впрочем пусть Юля сама как-нибудь эту психотехнологию тебе распишет. Она всё-таки специалист.

Владимира ситуация всё больше веселила и страшила. Если их так просто вычислили люди ближайшего окружения, то что будет, если за них кто-то из спецслужб вплотную возьмётся? Впрочем, то, что он видел со стороны Марины, было на грани, но пока не выходило за пределы их старых интеллектуальных игр. По идее она должна была это прямо предложить поиграть, но видно она сильно увлеклась.

Марина же как видно действительно весьма увлеклась.

— Или ваш Николай, — заметила она.

— И Коля тут тоже зарисовался! — Владимир веселился уже вовсю, — а он чего такого отмочил фантастического?

— Да вот… был случай. Дали мне как-то задачку наши математики. Ну ты знаешь, университет, хоть как-то но иногда получает задания… от оборонки нашей… так вот сижу я решаю. Приходит Николай. Смотрит чем занимаюсь. Долго выясняет детали задачи. После садится вот так, — Марина показала как он сел и какой стеклянный взгляд при этом имел Николай, — и через пол часа решил ВСЁ!

— Ага. Ну так и это не секрет. Он применил элементарную психотехнику «ускорения».

— А это что за «зверь»?

— Ну мы так между собой называем способы резко усилить творческие и аналитические способности мозга человека. Жаль, что надолго такого не хватает. Как раз на такие задачки, типа твоей, только и хватает. Да и известна давно. Просто мало кто применяет.

— И вы все её знаете? Ну эту… психотехнику!

— Конечно! Могу и тебя научить.

— Вот ты и попался мистер прогрессор! — шутливо воскликнула Марина и уткнула указательный палец Владимиру в грудь.

— И на чём?! — показно испугавшись спросил Владимир, постепенно всё больше принимая игру. Впрочем игру ли?

— У нас такого просто нет и не было…

— Ну… лиха беда начало. Будет! Ведь мы же знаем!

— А об остальных и говорить нечего — сплошь уникумы. Эля, Юра, Вадим…

— Ну думаю, ты преувеличиваешь. И вообще мы белые и пушистые… а то, что знаем чуть больше чем окружение не сильно удивительно.

— Слишком больше!

— Так уж и больше? Но что из этого следует?

— Вот мне и кажется, что имею я дело не с кем-то из наших, а прогрессорами из иного мира.

— Ну а если мы действительно «прогрессоры из иного мира», что из ЭТОГО следует? — не сдавался Владимир, но тут ему пришла в голову иная мысль и он продолжил несколько в ином ключе — Предположим, на секунду, что это так и есть. Что ты против них имеешь или что ты хотела бы узнать у них?

— Ага! Я помню, мой брат так же вступал в игру… Ну что же, вспомним старое. Поиграем…

— Поиграем! — с радостью подхватил Владимир.

Следующие минут двадцать разговор вильнул в сторону и они прошлись почти по всем некогда читанным Мариной сюжетам фантастических произведений. Пока обсуждали, пока Марина описывала их сюжеты, Владимиру бросилась в глаза деталь, которая, возможно сестре в голову не приходила: практически все эти произведения — про бегство отдельного человека или группы людей от наличной реальности.

Про бегство в тот мир, где они, по их мнению, могли бы стать либо счастливыми, либо что-то поправить в настоящем. По сути, большинство сюжетов — просто форма натурального бегства от реальности, которая по-научному называется «эскапизм». А так как эта литература была очень популярна, вывод был безрадостный — люди активно не приемлют эту действительность, но здравых идей по её изменению не имеют. Также как и здравых поползновений по части практической деятельности. Соображение было побочным, но он не успел его высказать, как речь снова вернулась к обсуждению происхождения их группы и самого Владимира. Сюжет обсуждаемой книги вывел.

Владимир тут же подобрался и приготовился.

— Ну а если предположить, — как ты говоришь, в тех книгах это также часто присутствует, — что мы сюда попали случайно. И ищем дорогу назад.

— Это тоже мало что меняет, — ответила Марина, — Вы будете выделяться среди всех очень сильно. Тем, что будете поступать в соответствии с моралью и законами своего мира. Даже пытаясь устроить отсюда бегство.

Марина принялась как тигрица ходить взад вперёд вдоль радиатора отопления, периодически бросая испытующий взгляд на сидящего за столом Владимира.

— Нет вы всё-таки пришельцы в нашем мире, — произнесла она и в её тоне всё меньше было от игры. Она говорила всё серьёзнее и серьёзнее.

— Это хорошо или плохо? — спросил Владимир, почти сдавшись.

— Не знаю. Всё зависит от того, что вы можете и что намерены сделать. Хорошо если можете, намерены и сделаете.

— Поясни, а то что-то туманно как-то.

— У Стругацких есть герой — Румата. Он всё комплексовал по поводу, что нельзя лишать людей их истории. Если перетащить их сразу в будущее, они лишатся очень многого. То есть они должны пройти свой путь. До конца. Может и нам стоит дать возможность?

— А если этот самый «Румата» видит, что этот путь упирается в гибель всей цивилизации. Что он должен делать?

— Что-то вы на спасательную команду для этого мира не тянете… хоть и все такие крутые, — ухмыльнулась Марина.

— Да. Нам бы самим выбраться… Но моральный выбор был и есть всегда. И для «Румат» и для людей, и для общества.

— Ты хочешь сказать, что вы делаете то, что делаете, по моральному выбору?

— Да.

— И когда вы сделали его?

Владимир понял, что за него вывод и признание сделала сама Марина. По интонациям, которые звучали в её речи это было очень хорошо понятно. Всё-таки сестру он очень хорошо знал. И знал, когда она играет, а когда говорит серьёзно. Сейчас она говорила серьёзно. А значит, игра закончилась. Его и их «вычислили». Так что признания делать было уже поздно.

— Сразу же как поняли, куда попали, — сменив также тон на серьёзный ответил Владимир.

— А вы подумали, что эта ваша деятельность, может оказаться не нужной нам? — строго спросила Марина.

— Нужно или не нужно — результат мотивации. А эта мотивация может быть навязана.

— Ты хочешь сказать, что вы хотите навязать нам другой выбор и другую мотивацию?

— Я хотел сказать, что ВАМ ВСЕМ была НАВЯЗАНА иная мотивация и иные цели. Также как ретровирус навязывает иные цели той клетке, в которую попал. Ту цель, в которой он размножается, а клетка гибнет. Так если эта цель и мотивация — мотивация гибели, ВАМ НАВЯЗАНА, то имеем ли мы лично, — Владимир сделал небольшую паузу акцентируя внимание на последнем, — моральное право хотя бы ПОПЫТАТЬСЯ её разрушить?

— Разрушить мотивацию… серьёзный замах!