Какая роскошь!

И ведь это не все. Трэдд будет учиться в любом колледже, в каком захочет, и путешествие вокруг света по окончании курса ему обеспечено. Она несколько повлияет на Джо, улучшит его вкус. В противном случае он будет дарить ей подарки вроде алмазного ожерелья.

Элизабет озорно улыбнулась. Джо уверен, что видит ее насквозь, но есть вещи, которым она может научить его. Как он будет удивлен!

О Господи. Вспоминая о ласках Гарри, она не сможет лечь в постель с Джо. Она вспомнила большой живот Джо и его тонкие кривые ноги. Живот, наверное, белый, как у рыбы. И он ниже ее ростом. Это отвратительно. Нет, она не сможет.

Однако она ведь что-то чувствовала к нему, когда рассказывала про Лукаса. Руки Джо были такими сильными, и он так нежно гладил ее волосы. Он не обидит ее. Ведь он сам – она ничего ему не говорила – понял, что ей необходимо время на обдумывание. Он сам это знает. Он всегда знал, что она чувствует, всегда. Когда Джо обнимал ее, Элизабет чувствовала себя в безопасности. Его прикосновения говорили ей, что она любима. И она тоже любила его. Но не плотской любовью. Может ли любовь породить страсть? Она вспомнила, как счастлив был Джо, когда она его поцеловала, вспомнила, как и сама при этом почувствовала себя счастливой. Это было чудом – возможность сделать друг друга счастливым. Как он был бы счастлив, если бы она отдала ему себя!

Элизабет вдруг обнаружила, что плачет, растроганная тем, как ее ценит благородное сердце Джо.

– Да, – шептала она, – да. Это возможно. Я могла бы любить его. Милый Джо…

«Остановись, – велел ей разум. – Ты доведешь себя до удушья».

Элизабет вытерла слезы рукавом и продолжила свои размышления. Это было бы нечестно, решила она. Джо заключит ее под колпак, оберегая здоровье и покой. Он не будет ее ни о чем спрашивать, посвятит ей всю свою жизнь. Но он позволит ей делать все, что она захочет. Если она сделается ленивой и самодовольной, в этом будет ее вина.

Мысли ее вернулись к Гарри. Он никогда не сдерживал ее шаг. Напротив, всегда торопил ее, даже окрылял.

Отчего она чувствует удушье? Нервы. Какая глупость. Элизабет встряхнула головой и стала глубоко дышать, пока спокойствие дома не влилось в нее. Спокойствие. Элизабет закрыла глаза и с удовольствием вдохнула праздничный запах сосновой хвои и апельсиновой кожуры. Торопливые мысли затихли и рассеялись под воздействием старой, прекрасной комнаты и старого, прекрасного города за ее стенами. Колокол пробил половину часа. Последний удар слабо вибрировал в тишине.

«Могу ли я расстаться с этим?» – размышляла Элизабет. Мир традиций, достоинства, благородства и красоты, ставший еще прекрасней оттого, что поддерживается одними душевными усилиями.

И ее душой тоже. Может ли перемениться она сама? Она была одинока более десяти лет, она привыкла к своему одиночеству, полюбила его. Порою ей было горько, но порой – несказанно хорошо. Она была сама собой, а не чьей-то половиной, пусть даже лучшей половиной. Она лицом к лицу встречала невзгоды и преодолевала их; Элизабет поняла, что она сильная, что она может идти собственной тропой. Ошибки, допущенные ею, были ее ошибками, успехи – ее успехами.

Ведь ей предстоит сделать выбор не только между Джо и Гарри. Были еще семейство Трэддов и женщина, которая занимается бизнесом, наслаждение преодолением трудностей деловой жизни.

«Кто я теперь? Лиззи? Бесс? Элизабет? Президент компании? Мисс Трэдд из Чарлстона? Кем я предпочитаю быть?»

Элизабет поежилась. Огонь потух. «Я устала, – подумала она, – и еще больше запуталась. Я хочу спать».

В комнате было темно, но она не нуждалась в свете. Она знала комнату наизусть. Когда Элизабет подошла к двери, колокол начал бить. Крик сторожа с площадки колокольни плыл над крышами, верандами и потрескавшимися стенами гордого старого города:

– Одиннадцать часов! Все в порядке!

– Но будет еще лучше, – сказала Лиззи-Элизабет-Бесс. Медленно переставляя натруженные ноги, она поднялась в спальню и забралась в холодную, пустую постель.