К этому времени у Деница было в строю 240 подлодок. Пятьдесят одну из них он сосредоточил 30 апреля в районе между Гренландией и Ньюфаундлендом для перехвата конвоя ONS–5. Поскольку центр в Блетчли-Парке уже взломал шифр «Акулы», из Сен-Джонса были направлены дополнительно пять эсминцев, в боевой готовности находились «каталины» канадских ВВС. Имеющие большую дальность полета «либерейторы» сузили размеры «черной дыры», а конвойные суда, оснащенные новыми высокочастотными системами определения направления, могли обнаруживать всплывшие подлодки на удалении до шестидесяти пяти километров. В состав конвоев входили авианосцы, эсминцы и корветы, вооруженные новыми устройствами «еж», которые выстреливали глубинные бомбы вперед по ходу судна, а не сбрасывали их с кормы. В первую неделю мая подлодки Деница перехватили караван ONS–5 и потопили тринадцать судов. Но в результате контратаки конвой и авиация потопили семь немецких подлодок. Это вынудило Деница отозвать остальные подлодки.

В мае он вынужден был признать, что тактика больших «волчьих стай» больше не работает. Группа из тридцати трех подлодок попыталась атаковать караван SC–130. Им не удалось потопить ни одного судна, но при этом были потеряны пять подлодок. Одна из них, U–954, была потоплена «либерейтором» береговой охраны. Погиб весь экипаж, включая 21-летнего сына Деница – Петера. Всего за этот месяц кригсмарине потеряли тридцать три подлодки. 24 мая Дениц приказал отвести почти все подлодки, находившиеся в Северной Атлантике, и дислоцировать их к югу от Азорских островов. Самая большая проблема Черчилля была теперь позади. При значительно уменьшившейся угрозе подлодок можно было начинать сосредоточение американских войск для вторжения в Европу.

Гитлер рассматривал подводную войну против Англии как справедливое возмездие за блокаду Германии во время Первой мировой войны. Явный элемент возмездия за нацистский «блиц», несомненно, присутствовал в кампании английских бомбардировок Германии. В ней также присутствовал большой элемент мести за нацистские преступления вообще, и за тех, кто погиб и уже не мог отомстить сам. Но основным мотивом была слабость Англии, ее неспособность нанести ответный удар другим способом.

Двадцать девятого июня 1940 г., сразу после поражения Франции, Черчилль признал, что морская блокада Германии более невозможна. «А в таком случае, – добавлял он, – единственным решающим оружием в наших руках были бы подавляющие все бомбардировки Германии». Наступление английской стратегической бомбардировочной авиации началось уже 15 мая, когда девяносто девять бомбардировщиков атаковали нефтяные установки в Руре. Но в первый год эти налеты оказались малоэффективными. Черчилль был в ужасе, когда в конце сентября 1941 г. получил доклад Батта, в котором на основании данных аэрофотосъемки утверждалось, что только один самолет из пяти сбрасывал бомбы в радиусе пяти миль от цели.

Начальник штаба ВВС главный маршал авиации Портал незадолго до этого подготовил премьер-министру докладную записку о необходимости иметь 4 тыс. тяжелых бомбардировщиков для того, чтобы сломить боевой дух Германии. Портал, будучи очень умным человеком, не был смущен отчаянием и гневом Черчилля в связи с докладом Батта. Он парировал железным аргументом, что английская армия не в состоянии победить Германию. Только ВВС имели надежду смертельно ослабить Германию, приближая день, когда англичане смогут вернуться на континент. Черчилль ответил напоминанием о преувеличенных предвоенных заявлениях ВВС в отношении решающих последствий бомбардировок. В тот период картина «разрушений с воздуха была так преувеличена, что подавляла государственных деятелей, ответственных за довоенную политику, и сыграла ключевую роль в предательстве Чехословакии в августе 1938 г.».

Черчилль мог бы сказать и о том, что заявления ВВС были во многом вызваны соперничеством с армией и флотом. Бомбовые атаки Германии в Первую мировую войну были дорогими и неэффективными. Только зарождавшиеся тогда ВВС боролись за свое выживание с помощью нелепо раздутых заявлений о причиненном ущербе, особенно ущербе моральному духу врага. С 1918 г. они доказывали необходимость сохранить бомбардировочную авиацию как отдельный род войск тем, что бомбардировки являются стратегическим видом военных действий. Все это породило «тенденцию к преувеличениям, которая в конечном итоге привела к несоответствию деклараций ВВС о своих возможностях и их действительных способностей». Однако Черчилль не был склонен отвергать преимущества бомбардировочной авиации. Обладая развитым чувством понимания истории, он отлично знал традиционную стратегию Британии – избегать прямого столкновения в Европе до тех пор, пока враг не будет решительно ослаблен на море и на периферии. И, главное, он был решительно настроен избежать еще одной мясорубки, какой была Первая мировая война.

Для Черчилля самой насущной необходимостью в период ночных бомбардировок Британии люфтваффе в 1940 и весной 1941 г. было убедить разуверившееся и изнуренное население, что англичане способны ответить ударом на удар. В то время, когда армия откатывалась после катастроф в Греции, на Крите и в Северной Африке, теория о наступательных ВВС, сформулированная начальником штаба ВВС лордом Тренчардом: «бомбить их сильнее, чем они нас», – была слишком привлекательной и не оспаривалась. О том, что бомбардировочная авиация самого Тренчарда в Первую мировую войну понесла тяжелые потери, не добившись заметных результатов, не вспоминали. Как не упоминалось и то очевидное, что эта стратегия, точно так же, как и стратегия люфтваффе, была нацелена главным образом на мирное население «для оказания морального воздействия». Но истина состояла в том, что бомбардировки оставались крайне неточными, и их объектами могли быть только цели, расположенные на больших площадях – в частности, густонаселенные города.

В отличие от люфтваффе, которые поддерживали тесное тактическое взаимодействие с сухопутными войсками, английские ВВС в своей войне за независимость дистанцировались от двух других видов вооруженных сил, отвергая концепцию тесного взаимодействия. Соперничество между родами войск усилилось в 1930-х годы. И английские сухопутные силы, и Королевские ВМС ставили под вопрос моральность и законность предлагаемой ВВС стратегии бомбардировок. Адмиралтейство даже называло бомбардировки городов «отвратительными и неанглийскими». ВВС жарко возражали, что «детоубийство» не было их целью. Тем не менее, продолжая настаивать на ударах по моральному духу врага, они едва ли могли этого избежать.

В начале войны командование бомбардировочной авиации сильно отставало от командования истребительной в своей готовности выполнять поставленные задачи. Не только их самолеты не соответствовали новым условиям войны, но и навигация, разведка, фоторазведка и системы целеуказания уже давно были обделены вниманием. Не смогло командование бомбардировочной авиации и предвидеть эффективность немецкой противовоздушной обороны.

В начале войны командованию Королевских ВВС объявили, что «преднамеренные бомбардировки мирного населения как таковые незаконны». Это было сделано в ответ на призыв президента Рузвельта к воюющим странам избегать бомбардировок городов. Бомбардировочные вылеты в Германию ограничивались неэффективными атаками торговых судов и портов и разбрасыванием пропагандистских листовок. Даже после атак люфтваффе на такие города, как Варшава, а потом Роттердам, эта политика не менялась, пока ночью 24 августа 1940 г. люфтваффе по ошибке не сбросили бомбы на Лондон вместо портов в дельте Темзы. Последовавший вслед за этим приказ Черчилля об ответных атаках, как уже упоминалось, привел к стратегическим бомбардировкам Лондона немецкой авиацией и к смягчению в ограничениях по целям для Королевских ВВС. Но, несмотря на заявления командования бомбардировочной авиации в межвоенные годы, его средние бомбардировщики «виккерс веллингтон» и «хэндли пейдж хэмпден» оказались неспособными защититься от истребителей, не могли обнаружить свои цели даже днем, а когда им это удавалось – не могли нанести значительного ущерба. Это было серьезным унижением для Королевских ВВС.