– Брэй, ты меня слышишь?

Тишина. Тревожная тишина.

Внезапно по всему особняку раскатился раздирающий слух звон, настолько громкий и неожиданный, что мгновенно наступил общий паралич. Опомнившись, Камерон отложил распечатки и подбежал к выбитой двери. На лестнице застыл ошеломленный Скофилд; похоже, он наступил на датчик сигнализации. Сбежав вниз, Прайс отпихнул тщеславного Беовульфа Агату в сторону и выхватил нож. Опустившись на колени, он приподнял вырезанный кусок ковровой дорожки и одним резким движением отсек провода. Оглушительный звон оборвался.

– Тебе повезло, что это была не мина, – заметил Камерон.

– Черт побери, почему ты меня об этом не предупредил?

– Я полагал, ты по-прежнему на улице. Пошли, я хочу показать тебе, что у нас здесь есть.

Они вернулись в логово Матарейзена.

– Раны на ногах кровоточат, – заметил Скофилд, бросив взгляд на бесчувственное тело предводителя Матарезе.

– Точнее, на коленях. Лютер отправился искать бинты.

– Ну да, бинты, черта с два. Всади ему пулю в голову.

– Очень непродуктивно, – возразил Прайс, подбирая распечатки. – Матарейзен пытался уничтожить вот это.

– А что это такое?

– Если только я не ошибаюсь, это условные сигналы, которые он передавал. Они закодированы, а я в компьютерах мало что смыслю.

– Отошли их в Амстердам. Среди этой горы оборудования должен найтись обыкновенный факс.

– Он здесь есть, но я не знаю номер факса в особняке на Кайзерсграхт.

– Я знаю, – усмехнулся Беовульф Агата, сунув руку во внутренний карман. – Молокосос, тебе еще учиться и учиться.

Пока факсимильный аппарат в автоматическом режиме передавал страницы, Камерон позвонил в Амстердам и, вкратце рассказав Гринвальду про случившееся, объяснил, какие данные отсылает на Кайзерсграхт. Компьютерный гений заверил его, что все остальные работы будут временно приостановлены и маленькая группа сосредоточит свои усилия на информации с Корсики.

– По какому телефону вам перезвонить?

– Если у вас что-нибудь будет, звоните Уэйтерсу в Лондон и Фрэнку Шилдсу в Лэнгли. Здесь я все равно ничего не смогу сделать, к тому же мы будем страшно заняты. Я сам свяжусь с вами позже. – Положив трубку, Прайс повернулся к Скофилду: – Телефон выхода на спутник связи «Комсат» у тебя с собой?

– А то как же. Прямая защищенная линия с МИ-5.

– Звони Джеффри. Пусть связывается со Вторым бюро, чтобы те присылали сюда коммандос из Марселя.

– Сюда? Сейчас? Во имя всего святого, зачем?

– У нас будет званый завтрак.

Вскоре после того, как поднялось солнце, в поместье, затерявшееся в горах в окрестностях Порто-Веккио над водами Лигурийского моря, один за другим въехали шесть лимузинов. Седьмого не было, ибо отыскать последнего гостя, некоего кардинала Паравачини из Рима, так и не удалось. Двое пришедших в себя корсиканцев, запуганные обещанием самого сурового наказания, встречали машины и провожали гостей в обеденный зал. В дверях их ждали вооруженные Прайс и Консидайн; они крепко привязывали гостей к стульям и заклеивали им рот серебристой липкой лентой – веревки и скотч были обнаружены в домике садовника. Когда все собрались – пятеро мужчин в смокингах и одна женщина в роскошном вечернем платье, – Камерон и Лютер скрылись в двери слева, но тотчас же вернулись назад. Вдвоем они принесли стул, на котором сидел раненый Ян ван дер Меер Матарейзен. Его штанины топорщились на коленях, перетянутых бинтами. Как и все гости, глава Матарезе был крепко привязан к стулу; его рот был надежно перетянут двумя слоями скотча.

Внука барона Матарезе усадили во главу стола. В бессильной ярости вращая глазами, он оглядел остальных собравшихся. Вдруг отворилась дверь, и Скофилд, переодевшийся в штатское, вошел в зал и остановился за спиной у Матарейзена.

– Господа, – начал он, – и, разумеется, дама, я здесь потому, что мне известно о вашей организации больше, чем кому бы то ни было из живущих на земле. Назвать ее чудовищной и жуткой – значило бы выразиться слишком мягко. Однако есть и хороший момент: все кончено, с вами все кончено. Ваш блистательный пастух продулся в пух и прах. Мы захватили его как раз в тот момент, когда он держал в своих алчных ручонках все ключи. Очень мудро, правда? К счастью для нас, мы собрали команду из самых светлых голов и взломали его компьютерные коды… Сейчас, когда я стою перед вами, правоохранительные органы, полиция и военные в нескольких десятках городов всех промышленно развитых стран производят обыски и аресты. За решетку отправятся многие, в том числе и Орел из Лэнгли, который попался на том, что набирал слишком длинную последовательность цифр, звоня из обыкновенного телефона-автомата. Полностью защищенная связь, просто гениально! Кроме того, и это неслучайно, судебные и законодательные органы повсюду собрались на экстренные заседания, чтобы выработать меры противодействия потенциально разрушительному всемирному экономическому вирусу. Ну а что касается пожаров на Средиземном море, маэстро, сидящему на стуле во главе этого стола, удалось то, чем могут похвастаться немногие дипломаты и государственные деятели. Враждующие друг с другом страны и противоборствующие группировки объединились для борьбы с этими пожарами.

Кстати, о стульях: не сомневаюсь, вы обратили внимание, что приспособления для сидения у вас в точности такие же, как и у вашего наставника. И сделано это не только для того, чтобы уравнять вас с тем, кто вас погубил; речь идет о вашей же собственной безопасности. Видите ли, прибыли люди, которые проводят вас прочь с Корсики, прочь с земли Матарезе. И если у кого-нибудь из вас возникло бы желание попытаться бежать или выхватить оружие, вас пристрелили бы на месте. Так что мы решили избавить вас от этой неприятного и необратимого конца.

– «Необратимого»? – пробормотал Прайс, обращаясь к Консидайну. – Опять витиеватая речь выпускника Гарварда.

– Чушь собачья, – шепотом ответил Лютер.

– Господа, – громким голосом произнес Беовульф Агата, – теперь вы можете войти!

Двойные двери в северной стене распахнулись, и в зал быстро вошла колонна французских коммандос в форме. Они быстро окружили обеденный стол, встав за спинами связанных гостей. С горящими от ужаса глазами пленники извивались на стульях, мотая головами.

– Объявляю заседание закрытым, – утрированно официальным тоном произнес Скофилд. – Господа, развяжите пленников и проводите их на свой самолет. Если кто-нибудь из них предложит вам взятку, предлагаю хорошенько ему врезать!

Времени было десять часов утра; потемневшее небо грозило неминуемым дождем. Двоих слуг-корсиканцев, которым в обмен на содействие следствию было обещано снисхождение, забрала местная полиция. В замке Матарезе оставались трое американцев, две горничных и повар. Им предстояло выполнить странную задачу, поставленную Скофилдом. Все ценное имущество, а также упаковки с продуктами были перенесены в просторный домик садовника. На это ушло почти три часа, причем всем пришлось изрядно попотеть.