– «Выпьем за то, чтобы твои желания совпадали с твоими способностями!».

Многозначительный тост мастера слова никто толком не понял, а переспросить постеснялись, боясь показаться недалёкими.

Пили пиво, потому тостов было много. Очередь снова дошла до Платона:

– «Выпьем хотя бы за периодическое присутствие того, что пока, к сожалению, всё ещё отсутствует!».

Этот, ещё более многозначительный, тост на этот раз вызвал бурную реакцию одобрения уже изрядно смягчившихся сокружников.

Праздничный вечер прошёл весело, но быстро. С него Платон сразу отбыл на дачу.

Но в заключение виновник торжества выдал правдоподобную шутку, чуть было не подорвавшую здоровье Платона и женщин.

Отходя от стола вместе с Алексеем, он вскоре вернулся с неприятной новостью:

– «Оказывается туалет на ремонте!».

Поэтому женщины сразу рванули в офис, а Платон, боясь расплескать, – сразу на электричку. И как назло поезд метро до «Выхино» шёл медленно и с остановками. Но и электричка, к счастью для Платона, пришла с опозданием. Так что он на неё успел. А как только он сошёл на своей станции «Загорново», так почти сразу же рванул налево, в лес, долго и счастливо опустошаясь.

Почти в конце августа Платон пригласил на два выходных к себе на дачу Александра с Натальей. Он очень хотел пообщаться с, фактически ставшим последним, другом. К тому же Саша полностью разделял увлечения Платона.

В субботу они играли в бильярд, настольный теннис, бадминтон, немного пожонглировали мячом, а вечером съездили на велосипедах и вместе с младшими друзьями Платона сыграли в футбол против команды Алексея Грендаля.

Вечером они подбили женщин на рэндзю, карты и домино, а потом допоздна засиделись за шахматами. Легли за полночь.

Тем временем двоюродные сёстры, при включенном на какой-то фильм телевизоре, ставили старые пластинки, и вели неспешную праздную беседу.

На следующий день, в воскресенье, Платону удалось уговорить Наталию прокатиться с мужем на велосипедах, а потом и втянуть гостей в парные игры в бадминтон и настольный теннис.

Платон заведомо знал, что Александр, как натура творческая, тоже жуир, с удовольствием разделит его увлечения, и составит ему, наконец, компанию в отличие от других старо-пресных и инертных их с Ксенией друзей и родственников, которых практически ни на что невозможно было раскачать. После воскресного обеда Платон с Александром, расположившись в шатре, по инициативе последнего, повели разговор об искусстве и их месте в нём.

Женщин решили не напрягать, ибо тогда разговор пошёл бы в другом русле и потерял бы всякий смысл.

– «Хоть мы с тобой литературных «академиев» не кончали, но к литературе, надеюсь, имеем самое прямое отношение!» – как хозяин, начал разговор Платон.

– «Да! Мы ведь пишем о том, что знаем, видим и слышим, с чем сталкиваемся, что нас волнует, в конце концов, о чём хотим писать!» – согласился Александр.

– «У нас получается, что искусство – это жизнь, которая рассказывает сама о себе!».

– «Ну, мы с тобой и нарассказали! Особенно ты!» – отдал пальму первенства Платону Александр.

– «А мне кажется, что искусство должно не только нравиться, но и волновать, будоражить, возбуждать и возмущать, и даже бесить!» – в мыслях вознёсся Платон.

– «Согласен! Но в тоже время оно должно, видимо, находиться в каких-то рамках. Например, традиций, каких-то литературных законов, ещё чего-нибудь, нравственности, морали, наконец, что ли?!» – несколько возразил боле умеренный Александр.

– «Меня это совсем не волнует! Я пишу, что хочу и как хочу! А что про это скажут другие, мне всё равно! Потому, что скажут разное, даже полностью противоположное, даже взаимоисключающее!» – объяснил свою позицию хозяин.

– «А меня этот вопрос очень волнует! Зачем мне писать и рисовать то, что никому не нужно, никем не понимается? Поэтому я иногда и пытаюсь кому-то подражать!» – немного разволновался и разоткровенничался гость.

– «А я не хочу никому подражать и быть на кого-то похожим! Я сам по себе! Не нравится – не читайте! Мне лично нравится! Я от своего творчества получаю удовольствие! А читая давно написанное мною, я даже вспоминаю и ощущаю ту атмосферу своего чувства и переживания, даже мысли!» – стоял на своём Платон.

– «Всё это, может быть, от нашей с тобой невостребованности, как инженеров, учёных, руководителей?! Мы с тобой недоработали на оборонку и науку, не выдохлись ещё интеллектуально!» – предположил Саша.

– «Да это конечно так! Согласен! Но я чувствовал свой тайный потенциал и когда работал инженером. Мне всё время чего-то не хватало. Я только не знал чего. Какого-то нового творчества! И вот, прорвало!» – вспомнил молодость хозяин.

– «Да, уж! Но все люди разные и смотрят на одно и то же по-разному! На них всех не угодишь! Но к этому надо стремиться!» – наседал Александр.

– «А я с тобой в этом не соглашусь! Не надо стремиться нравиться всем, даже некоторым. Надо просто самовыражаться и получать от этого удовольствие!

У тебя ведь больше никогда в жизни не будет такой возможности, быть самим собой!

А почитатели всё равно когда-нибудь найдутся, хоть через многие года!».

– «Наверняка!» – обрадовался Александр.

– «Так что будем самовыражаться!» – добавил он.

– «Будем и дальше так!» – резюмировал Платон.

– «Да! Всегда, в любом произведении присутствует и сам художник, как бы он не хотел спрятаться от зрителей!» – начал развивать тему Саша.

– «Да, но художник, мне кажется, должен и может быть разным?!» – сделал шаг навстречу другу Платон.

– «Но это вовсе необязательно! Кто-то может уже нашёл свой стиль, свою стезю, и лепит под копирку!».

– «А может поиск своей стези – это и есть искусство?!» – вдруг неожиданно повернул Платон.

– «Да, ведь искусство – это жизнь, которая рассказывает сама о себе!» – процитировал Александр недавнее высказывание друга.

– «И не только! Это может быть и придуманный миф, и только сочинённое автором!» – углубил свою мысль новоиспечённый классик.

– «Но фрагменты этого, сочинённого, будут взяты из жизни!» – вывернулся и снова сел на своего коня пытливый Александр.

– «Да!» – обрадовал друга Платон.

Но беседу друзей прервали их жёны.

– «О чём это Вы тут секретничаете?» – ласково спросила Ксения.

– «Да скулят о старых, девичьих делах!» – грубовато цитировала старое выражение друзей Наталия.

На этом разговор был завершён.