задумалась… И, вот, исчезла претворять в явь плоды своих раздумий. Мне думать было не о чем. У меня костюм с биркой: «для герцогского приёма» висел в новенькой костюмерной моей личной комнаты. (Минус десять золотых разово из моего кошелька и плюс ползолотого — в оплату комнаты каждый месяц.)

Так у меня опять появилось абсолютно свободное время, и я отправился на почту. Треть моей добычи ждёт Таурэтариэлль. Полностью это:

— триста семьдесят три золотых из кучи плюс триста шестьдесят за командирскую долю в драгоценностях (Да, Тарра выложила свои золотые тоже. И я их взял.), плюс двести пятьдесят за долю в артефактах, плюс доля в луте золотого удара — четыре золотых. Итого: девятьсот восемьдесят семь золотом;

— два сундучка с шестью артефактами в каждом;

— плоды разделки двух озёрных треиров (шкуры, печень с требухою и слюнная железа);

— девяносто пять подобных наборов — мелководных треиров.

Работники почты меня встретили, как родного. Они уже пообвыклись с моими посылками. И к моим требованиям об особой их приватности — тоже. И к вознаграждениям за оное. И уж не знаю — их ли профессионализм или мои золотые, но слухи о чудовищном стразе, например, отправленном при участии одного из них, по городу не ходили. Орки бы в борделе про то услышали б. Или учёный мэтр о происхождении оного поинтересоваться между делом не удержался! Но ни о неслыханной драгоценности, ни об уникальном накопителе, засвеченном на почте, никто нигде не болтал.

Всё с царского монстра по жребию ушло к Ветоггу. Гаррот сразу предложил тому за него сто золотых. Но Ветогг решил сначала показать другим… Ну, да… Просто представляю, как он в «Кривом роге» перед всеми своими начнёт выгружать шкуру… Не, внутри шкура и озёрного-то еле влезет — на улицу выйдет и там расстелет во всю длину, во всей красе! Ну? Кто приценится?

Один пустой сундучок — тару то есть, жребий определил для Рилль, шкурами 12-ти уровневых тварей он же её обделил, всё прочее делилось на три довольно просто.

А вот сундучное нетто — артефакты… Содержимое первого сундучок — явно для мечника:

— Нить оглушения, эпическая. Обматываешь рукоять любого оружия ближнего боя — и первый удар, достигший цели, гарантированно оглушает противника на три секунды. Удар по доспехам — считается цели достигшим. Откат — тридцать шесть ударов.

— «Гарда пламени», эпическая — кладётся на любую гарду, врастает в него и добавляет одному из двух дюжин ударов оружием сорок восемь местных процентов — треть! — огненного урона. Удар можно выбирать. Съёмная.

— Навершие пробоя, эпическое. Располагается аналогично, но на навершие. Для одного из двенадцати ударов снимает двадцать четыре процента — шестую часть — защиты. Доступен выбор активации пробоя.

Аналогично для щита:

— Окантовка стойкости, эпическая. Повышает прочность щита. Спасает щит от первого удара, который должен бы его разрушить или пробить насквозь, тут же восстанавливая первоначальную прочность. Откат — двадцать четыре удара.

— Умбон отражения, эпический — отражает на противника сорок восемь местных процентов — ту же треть! — силы одного из дюжины ударов. Как пояснила Чи-сан — это не физический урон, а ты бьешь мечом по деревянному щиту, а тот отражает его, как металл, скажем, и сушит руку.

— Ремень бархотности, эпический — снижает воздействия силу удара по щиту на руку. На двенадцать процентов местных всего, но на все удары.

В свойствах всего этого указано, что не действует на артефакторику более высокой ступени. То есть даже на своём уровне подобную защиту — рубит и от нападения — помогает. А ведь во 2-ой локации привычная ступень — всего лишь мастерская.

Второй набор — тёмного мага. Я, как смотреть начал — сразу про Майю вспомнил. Вспомнил и слова Хельги по поводу «Книги сумерек»: «Светлая при попытке использовать рискует выжечь мозг. А твоя Арджейн за этот том всё с себя снимет и отдаст. Вместе с собою.» Набор артефактов — не книга из нулёвки, но мне, может, вскоре придётся предложить ей примерить мой клинок в её ножны. Так хоть не прирежет сразу.

А Рилль ничего из этого сундучка и даром не нужно. Ей необходим набор лучника. Кто-нибудь из наших его наверняка заполучил. Завтра обговорю и поменяю на своего мечника. Оггтей оценит. Возможно придётся сделать трёхступенчатый обмен — сделаю. И не буду ничего разыгрывать. Напишу, как есть и в счёт дальнейшей доли отдам его ей. Если не дура — согласится. А она — не дура.

В общем, в пустой сундучок я сложил триста двадцать девять золотых, очередную выписку из протокола и свою пояснительную записку. Двумя отдельными сундуками ушли двадцать три шкуры мелководных треиров с полезными потрохами. Мелкие-то водные они мелкие, однако, даже без черепов — свои пару метров имели. Но мы их утоптали. Благо Разделка у Леслы — 12-ой ступени, шкуры после её работы были довольно мягкими — готовыми для дальнейшей обработки. (Гаррот уже успел порадоваться за местных кожевников — такое качественное сырье подвалило! И скорее всего, станет регулярно поступать в дальнейшем.)

Потом зашёл к дедам-артефакторам. Те, можно сказать слюнями изошли на слюнные железы треиров (двадцать пять золотых), с заметным энтузиазмом выкупили всю прочую требуху (пятнадцать золотых), а от шкур отказались. Но пока мы с ними торговались, подошёл ещё один дед, явно ими предупреждённый, кожевник. Тот скупил всё. Шкуры озёрных — по десять золотых за штуку. Ещё сорок пять золотых капнуло за сорок восемь мелководных. Очень хвалил качество разделки и настоятельно предлагал сделать походы по данжу регулярными. Остальные деды его слова о разделке тут же подхватили, типа: «Наконец-то ты подучился и перестал подпорчивать материал!»

Мда. Обидно, понимаешь?!

Итого мелкие треиры принесли мне восемьдесят два золотых. То есть более, чем полтора золотых за штуку. Ожидалось — максимум один. Ай да девочка! Не зря я ей ништяков подкинул. Но как же так? Разделка у Леслы была 12-ой ступени, но у меня же — 10-ой, а потом и 11-ой! Различий — на десятую долю, а результат — в полтора раза!

«— Господин, Она на третьем курсе университета, и разделкой занималась с азов.

«— Хозяин, она, может, с лягушек начинала!

«— Вполне вероятно, что она и физиологию их сдавала. И как ваши студенты-медики, названия всех костей сдавала тоже.

Наши студенты-медики кости лягушек не учат, — буркнул я.

Да понятно всё. У меня где-то около тысячи разделанных тварей, а неё за её три года их счет может идти уже за десятку тысяч давно. Вот опыт и капает. А ступень…