часа, он бы уже мчался на полной скорости в сторону Норфолка. Однако, оставаясь в неведении относительно событий на ферме Чепмена, он поднялся в среду утром с мыслью о том, что заберет Робин вечером следующего дня, сообщив своим субподрядчикам, что хочет выполнить эту работу сам.

Весы в ванной показали нежелательный прирост в пять фунтов, что, несомненно, связано с недавним появлением в его рационе гамбургеров, чипсов и булочек с беконом. Поэтому Страйк позавтракал кашей, сваренной на воде, решив снова стать сильным. Во время еды он проверил Pinterest на своем телефоне, чтобы узнать, ответил ли Город Мучений на его вопрос о Дейдре Доэрти. К своему ужасу, он обнаружил, что вся страница удалена. Множество гротескных рисунков, включая безглазого Дайю и светловолосую женщину, плавающую в пятигранном бассейне, исчезли, оставив Страйка в неведении, кто их нарисовал, но с сильным подозрением, что именно его вопрос вызвал удаление, что позволило предположить, что блондинка в бассейне действительно изображала Дейрдре.

В тот самый момент, когда он пробормотал “Черт”, зазвонил мобильный телефон, и он с нехорошим предчувствием увидел номер Люси.

— Что случилось? — спросил он. Люси не стала бы звонить в половине седьмого утра без веской причины.

— Стик, извини, что так рано, — сказала Люси, в голосе которой слышались слезы, — но мне только что звонили соседи Теда. Они заметили, что его входная дверь открыта, они пошли туда, а он пропал, его там нет.

Казалось, на Страйк опустился ледяной туман.

— Они вызвали полицию, — сказала Люси, — и я не знаю, что делать, ехать ли туда…

— Оставайся пока на месте. Если через пару часов его не найдут, мы оба поедем.

— Ты сможешь поехать?

— Конечно, — сказал Страйк.

— Я чувствую себя такой виноватой, — сказала Люси, разрыдавшись. — Мы знали, что он в плохом состоянии…

— Когда они найдут его, — сказал Страйк, — мы обсудим, что делать дальше. Мы составим план.

Он тоже испытывал чувство вины при мысли о том, что его растерянный дядя отправился на рассвете в неизвестном направлении. Вспомнив старый парусник Теда, “Джоанет”, и море, в котором исчез прах Джоан, Страйк понадеялся на Бога, что ему померещилось, что старик отправился именно туда.

Первая встреча за день не была рассчитана на то, чтобы отвлечь его от личных проблем, и он был возмущен тем, что вообще вынужден заниматься этим делом. После нескольких дней проволочек любовник Бижу, Эндрю Хонболд КА, прислал Страйку по электронной почте отрывистое письмо, в котором приглашал его к себе на квартиру для обсуждения “вопроса, который находится на рассмотрении”. Страйк согласился на эту встречу, так как хотел навсегда замять осложнения, в которые его вовлекла непродуманная связь с Бижу, но, подойдя к дуплексу Хонболда незадолго до девяти часов вечера, он был не в самом мирном настроении и все еще думал о своем дяде в Корнуолле.

Позвонив в колокольчик предположительно недавно арендованной резиденции барристера, которая находилась всего в двух минутах ходьбы от палаты Лавингтон Корт, Страйк успел подсчитать, что это жилье, вероятно, обходится Хонболду в сумму до десяти тысяч фунтов стерлингов в месяц. У Бижу было много выгодных причин небрежно относиться к контролю над рождаемостью.

Дверь открыл высокий, надменного вида мужчина с челюстями, как у ищейки, лицом в прожилках, внушительным брюшком и белоснежными волосами, которые поредели, обнажив старческую лысину. Хонболд провел Страйка в гостиную открытой планировки, оформленную в дорогом, но безвкусном стиле, который не подходил ее обитателю, чей хогартовский облик вопиюще выделялся на фоне бархатных портьер и полированного красного дерева.

— Итак, — громко сказал Хонбольд, когда оба мужчины сели напротив друг друга, поставив между собой стеклянный журнальный столик, — у вас есть для меня информация.

— Да, есть, — сказал Страйк, вполне довольный тем, что обошлось без любезностей. Достав свой телефон, он положил его на стол, на котором красовалась фотография Фары Наваби на Денмарк-стрит. — Узнаете ее?

Хонбольд достал из кармана рубашки очки для чтения в золотой оправе, затем взял телефон и подержал его на разном расстоянии от глаз, как будто изображение могло превратиться в другую женщину, если он найдет нужное количество дюймов, с которых на него можно смотреть.

— Да, — сказал он наконец, — хотя она, конечно, не была так одета, когда я с ней познакомился. Ее зовут Айша Хан, она работает в компании Тейт и Брэнниган, занимающейся управлением репутацией. Джереми Тейт позвонил мне и спросил, не могу ли я встретиться с ней.

— Вы ему перезвонили?

— Что я сделал? — прогремел Хонболд, повысив голос, словно пытаясь докричаться до задних рядов зала суда.

— Вы перезвонили Тейту и Брэннигану, чтобы убедиться, что это действительно Джереми Тейт звонил вам?

— Нет, — сказал Хонболд, — но я ее искал. Обычно я не встречаюсь с людьми вот так просто, без клиента. Она была на их сайте. Она только что присоединилась к ним.

— Была ли ее фотография на сайте?

— Нет, — сказал Хонбольд, теперь выглядевший обеспокоенным.

— Ее настоящее имя, — сказал Страйк, — Фара Наваби. Она детектив под прикрытием, работающий на Паттерсон Инк.

Наступила секундная тишина.

— Сука! — взорвался Хонбольд. — Работает на какой-то таблоид, да? Или это моя чертова жена?

— Может быть и так, и так, — сказал Страйк, — но в течение последних нескольких месяцев Паттерсон подсаживал кого-то в мое агентство. Цель могла заключаться в том, чтобы посадить меня на скамью подсудимых за то, что я подслушивал вас. Наваби была одна в вашем офисе?

— Да, — простонал Хонбольд, проводя рукой по редеющим волосам. — Я провел ее внутрь, но мне нужно было в туалет. Она была там несколько минут, одна. Черт, — снова взорвался он. — Она была чертовски убедительна!

— Актерство — явно ее сильная сторона, потому что она не очень-то умеет вести скрытое наблюдение.

— Митчелл, мать его, Паттерсон… Как ему это удалось, после всех этих гребаных телефонных взломов, которые он совершил… Я его за это пришибу, если это будет последнее, что я…

Зазвонил мобильный телефон Страйка.

— Извините, — сказал он, взяв его со стола. — Люси?

— Они нашли его.

— Слава Богу, — сказал Страйк, чувствуя, как облегчение омывает его, словно теплая вода в ванной. — Где он был?

— На пляже. Говорят, он очень растерян. Стик, я сейчас же поеду туда и уговорю его вернуться со мной, просто навестить, чтобы мы могли поговорить с ним о том, чего он хочет. Он не может так больше жить.

— Хорошо. Ты хочешь, чтобы я…?

— Нет, я справлюсь одна, но не мог бы ты прийти к нам, когда я приведу его сюда, чтобы помочь мне поговорить с ним? Завтра вечером?

— Да, конечно, — сказал Страйк, —