В это время не известно ни одного крестового похода из Дании. Только после, когда папа Григорий VIII просил всех христианских государей о помощи против Саладина, его булла пришла и в Данию (1187 год). Многие датские крестоносцы отправились в Палестину. Одни пристали к Фрисландии в 1189 году, другие — к Англии и, соединившись с фрисландским и английским флотом, в числе 60 судов и 10 000 человек, поплыли в Галисию. Там они хотели поклониться мощам св. Иакова в Компостелле. Но вдруг разнеслась молва, будто они замышляют похитить главу св. Апостола. Жители вооружились на этих крестоносцев и многих побили. Уже только с 37 большими кораблями странники пристали к Лиссабону, 28 июня; там присоединился к ним король португальский с флотом и просил их помочь ему отнять у арабов город Сильвес, в Алгарии, с тем чтобы им принадлежала добыча, а ему город. Жители Сильвеса, доведенные до крайности, сдали город королю; но крестоносцы не признали этого договора, перебили много сарацин и унесли на суда большую добычу. Потом весь флот отплыл в Африку, и только на другой год прибыл в св. Землю, ограбив многие города, может быть, в арабской Испании и Португалии. В 1194 году папа Целестин III призвал христиан к крестовому походу. Из Германии пошло в Палестину сильное войско; в 1197 году в Лиссабон прибыл архиепископ Бременский, Гартвиг, с 44 кораблями бременскими, любекскими, фризскими и датскими. Все эти крестоносцы приняты были ласково епископом Лиссабонским и помогли в другой раз отнять у сарацин Сильвес. Наконец отплыли в Мессину, а оттуда в Анкону.

* * *

Скандинавы вообще предпочитали морские путешествия сухопутным; можно полагать наверное, что они, для странствования в Палестину, преимущественно избирали путь, известный еще сотзремен викингов, именно западный (Vestrvegr), чрез Гибралтарский пролив по Средиземному морю. Он известен был не одним норвежцам, но и вообще всем датчанам, чему доказательством служит замечательно древний Дорожник (перипл) Адама Бременского из Дании в Иерусалим. Во мшогих упоминаемых в нем станциях можно узнать обыкновенные пристанища мореплавателей со времен викингов и крестовых походов, например Ферроль, где христиане высаживались на берег для отправления в Компостеллу на богомолье, в Лиссабон и к Гибралтарскому проливу.

С X столетия мощи св. Иакова в Компостелле стали предметом поклонения не только для испанских христиан, но и иноземных паломников. Можно также полагать, что с того времени, как северные морские разбойники обратились в крестоносных воинов, многие христиане искали отпущения грехов набожными странствиями в Компостеллу, до самой Реформации совершавшимися туда так же часто, как в Рим или Палестину.

Первые следы таких набожных странствований в Компостеллу встречаются в XII веке. Стихотворение Эйнара Скулесона о походе Сигурда Иорсалафарера в св. Землю, в 1107 и 1111 годах, называет Галисию, а может быть, и всю Испанию Землей св. Иакова. Это название встречается также в упомянутом Дорожнике (Far juxta S. jacobum). К известным путешествиям туда с севера принадлежит путешествие архиепископа Эскиля (1179–1182 гг.) и славного исландца Храфна Свейнбьернсена. В 1189 году датчане, фризы и англичане, по дороге в св. Землю воевавшие с испанскими арабами, были в Галисии для поклонения св. Апостолу, однако ж прогнаны жителями. Около 1190 года путешествовал туда голыптинец Винидо. Во второй половине XIII столетия встречается путешествие шведского святого, Ингерида, в Компостеллу. В XIV и XV веках было так же много подобных странствований. Кроме этих, исторически известных, путешествий, в XIII и XV столетиях упоминаются благочестивые обещания поклониться мощам св. Иакова. Время переходчиво: суда викингов, бывшие ужасом приморских жителей, сменились военными кораблями крестоносцев, уступившими, в свою очередь, место другим кораблям, привозившим смиренных богомольцев в Испанию. В монастырском уставе (1388 года) обители св. Тела Христова, в Лалланде, есть постановление, что, если кто из братии пожелает идти на богомолье в Рим, к св. Иакову или в св. Землю, прочие монахи должны давать ему на дорогу по шиллингу. Другой устав монастыря св. Гертруды в Риме облагал каждого из монахов пятью любекскими шиллингами в пособие богомольцам, ходившим к святому Иакову. По причине долгого и опасного путешествия в такие отдаленные места правительство, вероятно, старалось, если требовали обстоятельства, различным образом изменять точное исполнение таких обетов и предлагало вместо них другие, менее затруднительные. Так, папская булла 1224 года уполномочивала на то архиепископа Роскильдского. Знатные люди посылали в Испанию вместо себя для богомолья других; так, Христиан II, по обету, данному в минуту опасности на море, снарядил в путешествие в Компостеллу целый корабль, который однако ж захвачен был английскими каперами, на что король приносил свои жалобы в 1515 году. Наконец, для удержания денег в Дании, иногда отцы Церкви собственной властью отменяли обеты и приношения св. Иакову и другим иноземным святым в пользу датских церквей.

Все эти враждебные и миролюбивые сношения между древним севером и Пиренейским полуостровом вызывают теперь вопрос: какое влияние они могли иметь на ту и другую страну? — Вторжения норманнов везде бывали поводом к укреплению городов и содержанию военных кораблей. На полуострове они действительно слабее, чем на других ближайших берегах, посещаемых норманнами, потому что расстояние делало их набеги менее частыми и сильными, и норманнские поселения там не могли иметь место. Сколько нам известно, не существует никаких памятников, ни рвов, ни каменных стен, которые доказывали бы, что Испания посещалась норманнами. Естественно, мы вправе ожидать более точных сведений о влиянии этих сношений на тот народ, в котором они возбуждали и долго поддерживали военное мужество, страсть к путешествиям и благочестивую набожность. Но к берегам полуострова доносилась последняя, слабая волна набегов викингов и крестоносных ополчений; притом многие толпы этих морских разбойников, крестоносцев и богомольцев едва ли возвращались домой; оттого некоторые последствия таких сношений могли ускользнуть от взоров изыскателя в общей сложности того влияния на северную образованность, какое необходимо имеют путешествия и жизнь в чужих краях, — в этом случае последствием будет одна догадка

То, что северные жители наиболее искали в западной и южной Европе, составляло особенную принадлежность полуострова: виноград, оружие и благородные металлы. Хотя исландские летописи говорят об итальянском оружии, однако ж иногда надобно разуметь под этим названием испанское. На полуострове оружейное дело было старинным и пользовалось известностью в средних веках.[501] По жадности, с какой северные жители добивались в чужих краях оружия и по запрещениям французских королей продавать им его, можно полагать, что они не умели еще приготовлять его хорошо.

Следствием сношений норманнов с Пиренейским полуостровом надобно почитать также распространение между ними географических сведений об Испании и водах ее. Сам полуостров называется Span, Spanland, Spanialand и описывается как великое государство между Францией (Frankland) и Италией (Langbardaland). Они знали реку Таго (Toeg), приносившую много золота, остров Гадес, которым начиналась Африка, а особливо святыню св. Иакова в Галисии, отчего, может быть, весь полуостров в их стихотворениях получил имя Земли св. Иакова. Гибралтарский пролив на древнем северном языке назывался Niorfasund; то же название носит он и в упомянутом Дорожнике, в испорченном слове Naruese. Понятие узости, тесноты, вероятно, послужило основанием производства этого слова, почему в другом месте пролив называется strictme mare. Узкий пролив между двумя морями, никогда не замерзающий, называется еще Nor, коренное понятие, без сомнения, в англосакс nearn (narrow) — узкий, тесный. Иногда, хотя реже, Гибралтарский пролив называется также Stolpasund, как и пролив Константинопольский, от Столпов Геркулесовых (Stolpar).