Министерство юстиции представило журналистам обстоятельный анализ «Советские репрессии в отношении поляков и польских граждан», с приложением десяти томов, содержащих краткие биографические справки «Списков репрессированных» («Расстрелянные в Катыни» (4410 чел.), «Расстрелянные в Харькове» (3739 чел.), «Расстрелянные в Твери» (6314 чел.), «Заключенные в тюрьмы в Боровичах» (5795 чел.), «Пленные в Грязовце и Суздале» (3640 чел.), «Арестованные в районе Львова и Дрогобыча» (5822 чел.), «Умершие и пропавшие без вести пленные» (1785 чел.), «Узники лагерей в районе Воркуты» (4111 чел.) и др.). Комиссия экспертов (профессора А. Пачковский, С. Чесельский, В. Матерский) работала три года, опираясь на помощь главного координатора подготовки издания — директора общественного центра «Карта» З. Глюзы, на Министерство юстиции и Генеральную прокуратуру РП.

Составленные во взаимодействии с российскими, украинскими и литовскими государственными архивами (но без всякого участия архивистов Белоруссии), с повседневной и бесценной помощью как польского общественного центра «Карта», так и общества «Мемориал» и его членов в Москве, Санкт-Петербурге, Сыктывкаре, Воркуте, Рязани, эти издания содержат сведения о более чем 566 тыс. жертв, которые удалось к настоящему времени доподлинно документировать (из числа пленных учтены несколько более 43 тыс. человек). Обсчитывались жертвы «прямых репрессий» — убитые в боях, умершие в тюрьмах, лагерях, во время депортаций и в ссылке, казненные, интернированные и арестованные, депортированные вглубь СССР. Пока не на всех арестованных (в том числе по решению от 5 марта 1940 г.) и депортированных есть документы. Не учитывались принудительно мобилизованные в Красную Армию, полупринудительно вывезенные на работы в Донбасс, выселенные из погранполосы. Работа продолжается, и при доступных сейчас источниках предполагается к 2005 г. установить судьбу еще 260 тыс. репрессированных{38}.

Итоги и проблемы поисковых работ были, в частности, представлены 20 мая 2000 г. на международной научной конференции «Катынское преступление спустя 60 лет»{39}. Генеральный секретарь Совета охраны памяти борьбы и мученичества А. Пшевозник охарактеризовал его с точки зрения международного права как военное преступление и преступление против человечности.

Министерством народного образования был проведен среди старшеклассников, в лицеях и гимназиях, техникумах и профтехучилищах конкурс «Катынь — Голгофа Востока», для чего преподавателям были разосланы программы и видеокассеты с документальным фильмом М. Сеньского «Катынское преступление» (студия «Феникс»). Победители получили право поехать на открытие мемориалов «триптиха Катынь—Харьков—Медное».

Кампания по подготовке и проведению 60-летия памяти катынского злодеяния, столь масштабная в Польше, выявила неготовность российской стороны выполнить свои обязательства в срок и на должном уровне. Чиновная Россия проявила отсутствие интереса к достойному завершению Катынского дела. Из года в год откладывалось строительство совместных мемориалов, в которых поляки взяли на себя возведение польских воинских кладбищ. Десять лет понадобилось, чтобы нашли отклик неустанные старания получить согласие и разрешение на проведение всех необходимых работ польской стороной. Поляки собирали по всей стране средства, существенно увеличив выделенную правительством квоту. Как правило вручную, без технической поддержки местных российских властей бригады энтузиастов провели огромные работы по зондированию, бурению, локализации и эксгумации захоронений, в известной мере охватив и соседние тысячные захоронения российских жертв сталинских репрессий. В значительной степени именно их усилиями и стараниями польских строителей удалось создать совместные российско-польские мемориальные комплексы.

Смещение сроков открытия мемориалов, обнаружение незавершенности расследования дела не могли не оказать мощное негативное влияние на польское общественное мнение, усилить кумулирование недоверия и напряженности. Не могло остаться без последствий то, что прошло целое тягостное десятилетие ожидания с того момента, как был открыт «сосуд Пандоры», вобравший в себя копившиеся и закреплявшиеся на генетическом уровне взаимные, нередко смертельные обиды. Политика умолчания и лжи долгие десятилетия не позволяла расчищать завалы взаимных претензий, эффективно нейтрализовать трудное наследство лет противостояния, от которого невозможно избавиться, всего лишь пытаясь списать реальные болезненные проблемы на «стереотипы толпы», «примитивные инстинкты» или «старые предрассудки».

За годы проволочек Катынское дело, как и другие исторические эпизоды противостояния, с обеих сторон проникло, просочилось в политику, стало ее постоянным, органичным элементом, отравляющим двусторонние отношения. Это не могло не усилить негативный фон в разных сферах российско-польских отношений, перечеркнуло многое из накопленного позитивного взаимодействия двух стран и народов, выплеснулось в виде стихийных антироссийских инцидентов. Такие настроения особенно сильно проявляются в деятельности правых политических сил (Избирательная акция «Солидарности» — ИАС), находящихся сейчас в Польше у власти и определяющих правительственный курс. Примером может служить не давнее выступление в печати молодого депутата от этих сил, склонных определять отношение к России сквозь призму напластований негативов исторического прошлого, — К. Золотовского. Он сформулировал свою позицию следующим образом: «Последние триста лет не было ничего позитивного в отношениях с этим государством (Россией. — Авт. ), и это должно быть для нас предостережением. Из этого мы должны сделать выводы на будущее»{40}. Нельзя обойти вниманием тот факт, что во время президентских выборов в Польше в предвыборный плакат М. Кшаклевского как претендента на президентский пост от ИАС были включены элементы катынской символики для обозначения линии борьбы с левыми силами как наследниками прежнего, тоталитарного режима.

Общественное мнение требовало от А. Квасьневского, вновь претендовавшего на президентское кресло, занятия четкой позиции по катынскому вопросу. Отдавая у Могилы неизвестного солдата дань памяти жертвам катынского преступления, Квасьневский выступил как носитель традиций левых сил и официально извинился «за тех, кто, будучи опутан тоталитарной пропагандой, сознательно или неосознанно, иногда из страха, другой раз ради корысти замалчивал, а иногда фальсифицировал историю катынского преступления». Квасьневский признал: «Катынь есть и останется занозой в нашей памяти», констатировал: «Независимая и демократическая Польша требует от нас слов правды, чтобы мы могли преодолеть низость и подлость, найти путь к согласию»{41}.

Особенно значимо было урегулирование международного аспекта Катынского дела. Весна 2000 г. оказалась чревата новым обострением двусторонних отношений, что потребовало решительно рационализовать ситуацию, заменить грозящее усилением противостояние конструктивным диалогом, пресечь превращение проблемы Катыни в постоянный элемент внутриполитического и внешнеполитического противоборства.