Английские газетчики представляли широкой публике пуштунов, как безмерно-хитрых, жадных и жестоких. В англо-индийской прессе развернулась оживленная дискуссия о политике в полосе «независимых» пуштунских племен. Точку зрения сторонников военной оккупации наиболее открыто выражала влиятельная газета «Инглишмэн». Из номера в номер в ней публиковались призывы к установлению военного контроля над полосой «независимых» племен. Наиболее яркая статья на эту тему была напечатана в прошлом году. В ней, в частности, говорилось: «Идея никому не принадлежащей земли – этого буфера между Индией и Афганистаном в случае войны оказывается ребячеством, так как непокорные племена всегда присоединялись и будут присоединятся к врагам Британии». Исходя из этого постулата, автор статьи делал вывод: «Существует только один способ сделать племена пуштунов неопасными для Британии, – это поставить их под жёсткий контроль».

Согласно новой оборонительной стратегии, колониальные войска, стоящие на индо-афганской границе, предполагалось двинуть в полосу «независимых» племен. Мятежная земля должна была покрыться сетью фортов. Особое внимание уделялось оккупации Хайбарского прохода, как стратегической транспортной артерии, соединяющей Афганистан и Индию. В ближайшей перспективе для быстрой переброски войск через проход было запланировано построить железную дорогу.

В Вазиристане для усмирения местных племен было решено разместить самую крупную группировку британских войск. А ещё британские батальоны и полки должны были оккупировать Размак, Ване и другие пуштунские анклавы.

А пока командиры размещенных вдоль индийско-афганской границы британских колониальных частей, иногда с одобрения вице-короля и лондонского правительства, а иногда и по собственной инициативе, регулярно совершали chevauchee – «кавалллерийские атаки» или карательные набеги против пуштунов.

В этом противостоянии симпатии Лукова были целиком на стороне горцев. Война маленького народа против передовой европейской державы представлялась ему справедливой. От пуштунов Луков узнал, как недавно в течении двух месяцев несколько эскадрилий британских самолётов методично неделя за неделей бомбили их селения. Аэропланы забрасывали бомбами дома, расстреливали с бреющего полёта пытающихся спастись людей. Лётчики косили из пулемётов стада овец и коз, обрекая пуштунов на голод. Англичане хотели заставить горцев сложить оружие и смириться с военной оккупацией. Но даже угроза полного уничтожения не заставила пуштунов прекратить сопротивление.

Это был очень гордый воинственный народ. В Ташкенте Лукову приходилось видеть, как почтительно расступается толпа перед заезжими пуштунами. Эти горцы едва ли не единственные на всем мусульманском Востоке, ревниво оберегали свои независимые границы от нашествия иноземных захватчиков. Многие же английские командиры слишком плохо знали (да наверное по своей обычной англосакской гордыне не жалели вникать в такие тонкости) своего противника, если полагали, что его можно запугать несколькими кавалерийскими наскоками.

Любое посягательство на независимость, землю, имущество племени, не говоря уже об убийстве одного из его членов, будь то молодой воин, старик или ребёнок, считалось у пуштунов жестоким оскорблением, которое можно было смыть лишь пролив в десять раз больше крови своих обидчиков. Вступал в силу закон бадала (воздаяния) – закон кровной мести, которая могла длиться веками. Кровопролитие могло прекратиться только в том случае, если одна из сторон сдавалась на милость победителя.

Чтобы лучше понять этот народ, надо было хотя бы раз увидеть их танцы. Одиссею представилась такая возможность. Специально для гостей был устроен праздник и перед русскими вышли плясать двадцать мужчин и юношей. Казалось в каждой жилке их худых сильных тел, таится необыкновенная неистовая мистическая жестокая сила. Они изображали схватку с врагами. Это был так любимый горцами и наводящий ужас на их врагов ближний бой, когда всё решает не техническое превосходство одной из сторон, а сила духа. Гремел барабан, бешено метался по струнам смычок древней скрипки, и в такт им две дюжины танцоров изображали бескомпромиссную рукопашную. Их мускулы дрожали от напряжения, а на лицах отражались реальные страсти. Легко было себе представить незавидное положение тех несчастных британских новобранцев, которым сильно не посчастливиться угодить в такой переплёт…

Впрочем, не все британские политики и генералы были столь недальновидны, чтобы верить в то, что пуштунов можно задавить извне за счёт технического превосходства британской армии. Наиболее умные из них всячески пытались задобрить часть горцев. Доходило до того, что мнящая себя пупом земли самодовольная Британия даже платила дань некоторым пуштунским племенам! Это делалось с помощью системы хассадаров – замаскированной формы подкупа племен. Чем неспокойнее был район, тем больше горцев старалось заманить к себе на службу колониальное английское правительство. Рядовой хассадар получал за свою службу гораздо больше, чем прекрасно подготовленный солдат-индиец. Но в отличие от действительно несущих серьёзную и опасную службу сикхов, гуркхов и прочих туземных солдат англо-индийской армии, наёмники-пуштуны должны были охранять… территорию собственного племени и проходящие через их земли дороги, которыми кроме них самих, никто не угрожал. То есть они должны были охранять покой британцев от самих себя! Таким образом, нанимая племена на службу, Великобритания тем самым просто откупалась от них. И конечно умелые и бесстрашные горные воины, не смотря на свою относительную малочисленность, могли стать очень сильным союзников большевиков в этом регионе.

При этом надо было отдавать себе отчёт, с кем придётся иметь дело. Веками рейды горных племён в соседнюю Индию сопровождались грабежом местного населения. Захват добычи для пуштунов был не средством обогащения, а способом выжить в суровых условиях их родины. Конечно, населению Правобережья Инда от этого было не легче. Веками оно считало горных патанов своими врагами. Эту вражду англичане попытались использовать в своих интересах. Для отражения набегов горцев в населенных пунктах на административной границе британские власти создали отряды самообороны. Для их вооружения населению было роздано около 10 тысяч винтовок.

Но зато при всей своей свирепости и разбойничьих традициях пуштуны умели быть верными. Тот, кому они давали клятву дружбы, мог не опасаться удара кривым кинжалом в спину. В своём поведении пуштуны руководствовались определённым кодексом чести, называемым Пуштунвалай. Эту благородную идеологию современные горцы унаследовали от своих далёких предков. Согласно одному из их законов давший клятву пуштун обязан был исполнить её любой ценой. А клятвоотступник считался обесчещенным, и соплеменники отворачивались от такого человека.

В процессе переговоров Одиссею понадобились все его знания, ведь когда-то он был одним из самых сильных студентов восточного факультета Московского университета, где наряду с изучением восточных языков преподавались история восточных стран, этнография, право, восточные религии и культурные традиции. Все это сейчас пригодилось ему вместе с теми азами дипломатии, которым его успел обучить в пути покойный генерал Вильмонт. Тем не менее, недостаток практического опыта всё же сказывался…