Итак, потерпев полное поражение в качестве теории, на практике банковская школа одержала триумфальную победу. Цели, которые ставили перед собой авторы закона Пиля, не были достигнуты, поскольку этот закон не запретил выдачу новых кредитов и создание депозитов без наличия 100 %-ного резерва. В итоге период повторяющихся бумов и спадов продолжился, что сильнейшим образом подорвало престиж практических предложений и теоретических положений денежной школы. Таким образом, требования инфляционистской политики, которая предполагает кредитную экспансию, требования, основанные на всех имеющихся под рукой меркантилистских теориях банковской школы, обрели благодатную почву в системе с центральным банком, которая в конце концов превратилась в инструмент интервенционизма, планового кредита и денежной политики, так или иначе имеющей своей целью ничем не сдерживаемую эмиссию и кредитную экспансию.

Только Модесте, Чернуски, Хюбнер, Михаэлис и позже Мизес с его намного более мощным аналитическим аппаратом сумели понять, что рекомендации денежной школы в области системы центрального банка были ошибочными. Они поняли, что лучшим и единственным способом воплотить представления этой школы о здоровой денежной системе является свободная банковская деятельность, подчиненная частному праву (т. е. требованию 100 %-ного резервирования), без всяких привилегий и исключений. Более детально мы рассмотрим этот вопрос в следующем разделе, при изучении дебатов между сторонниками свободной банковской деятельности и сторонниками банковской системы с центральным банком.

Изучение дискуссий XIX в. между сторонниками центрального банка и теми, кто отстаивал свободу банковской деятельности, следует начать с признания неоспоримой тесной связи, имевшейся между банковской школой и сторонниками свободной банковской деятельности, с одной стороны, и между денежной школой и адептами центрального банка – с другой[686]. Почему сторонники частичного резервирования в целом поддерживали поначалу идею банковской деятельности, свободной от всякого вмешательства, понять довольно просто – они стремились продолжать вести бизнес на основе частичного резервирования. Аналогично для денежной школы, вообще относившейся к банкам с подозрением, была вполне естественной достаточно наивная попытка, установив государственное регулирование в этой отрасли – в форме центрального банка, – пытаться избежать тех сторон банковской деятельности, которые оправдывала банковская школа.

В наши намерения не входит давать исчерпывающее изложение всей проблематики, касающейся соотношения между школой свободной банковской деятельности и школой центрального банка, поскольку на эту тему имеются великолепные исследования, выполненные Верой Смит и другими авторами. Тем не менее некоторые аспекты этой проблемы заслуживают дополнительного внимания. Важное обстоятельство, которое мы должны иметь в виду, состоит в следующем. Аргументами для большинства сторонников свободной банковской деятельности служили несостоятельные инфляционистские доводы банковской школы, проанализированные в предыдущем разделе. Таким образом, вне зависимости от влияния, оказанного на экономику системой свободной банковской деятельности, теоретические основания, на которых большинство ее сторонников строили свою аргументацию, были совершенно ложными или, в лучшем случае, весьма спорными. Поэтому в течение всего того периода представители школы свободной банковской деятельности и получили так мало ценных в теоретическом отношении результатов. Одним из таких результатов стало понимание того обстоятельства, что банковские депозиты играют ту же экономическую роль, что и необеспеченные банкноты. Другой результат, имеющий более частный характер, был получен сэром Генри Парнеллом в 1827 г. Согласно Парнеллу система свободной банковской деятельности кладет естественный предел эмиссии банкнот, поскольку банки испытывают давление со стороны соответствующей межбанковской расчетной палаты. Парнелл считал, что такие расчетные палаты получат распространение – по примеру Шотландии – везде, где будет осуществляться свободная конкуренция банков – эмитентов банкнот. Он отмечал, что в условиях неограниченной свободы банковской деятельности банки будут не в состоянии беспредельно увеличивать объем эмитируемых ими бумажных денег, так как банки-конкуренты через расчетную палату будут предлагать эти деньги к обмену на металлические деньги. Таким образом, банки, страшась оказаться неспособными противостоять отливу золота под напором требований банков-корреспондентов, преследуя собственные интересы, будут соблюдать жесткие ограничения на эмиссию фидуциарных средств обращения[687]. Это соображение Парнелла является весьма ценным: именно оно составляет ядро системы аргументов, используемых в защиту свободной банковской деятельности и сегодня. Подход Парнелла был использован и развит в том числе и некоторыми авторами денежной школы, теми, кто в высшей степени критично относился к идее центрального банка (в частности, Людвигом фон Мизесом)[688].