По сравнению с Юмом вклад Адама Смита [в теорию денег и банковского дела] представляет собой, по большей части, очевидный шаг назад. Смит не только явным образом высказывался в пользу бумажных денег и банковского кредита, но и открыто поддержал практику частичного резервирования. Действительно, Смит пишет: «Все, что может банк по всем правилам ссужать какому-то купцу или предпринимателю, не есть полный капитал, с которым последний ведет дело, и даже не сколь-нибудь значительная часть этого капитала, но только та его часть, которую он в противном случае был бы вынужден держать без употребления, притом в наличных деньгах, чтобы производить текущие платежи»[669]. Единственное ограничение, которое Смит налагал на предоставление ссуд против вкладов до востребования, состояло в том, что банки должны обращаться с этими вкладами «благоразумно», поскольку, если они будут действовать неосторожно, они потеряют доверие потребителей и разорятся. Как и в случае с теми схоластами Саламанкской школы (Молина и Луго), которые были наиболее близки по своим взглядам к позднейшим представителям банковской школы, Смит нигде не определяет критерия, на основании которого он считает операции «благоразумными». Он так и не понял, какой разрушительный эффект временная кредитная экспансия оказывает на производственную структуру (в той мере, в какой она превосходит размер добровольных сбережений)[670].

В период после Адама Смита наиболее значительными исследователями банковской деятельности были Генри Торнтон и Давид Рикардо. В 1802 г. Торнтон, сам будучи банкиром, опубликовал примечательную книгу по денежной теории: «Исследование природы и последствий бумажного кредита в Великобритании» (An Inquiry into the Nature and Effects of the Paper Credit of Great Britain)[671]. Торнтон весьма точно проанализировал воздействие, оказываемое кредитной экспансией на цены на разных стадиях производственной структуры. Он даже установил, что, когда ставка по банковским кредитам ниже «средней нормы прибыли» компаний – получателей этих кредитов, имеет место необоснованная эмиссия векселей, запускающая инфляцию и в долгосрочном периоде вызывающая спад. Интуиция Торнтона позволила ему предвосхитить не только теорию естественного процента, впоследствии разработанную Викселлем, но и во многом выводы о природе экономических циклов, сделанных в рамках австрийской школы[672].

После Торнтона наиболее достойная внимания работа была написана Давидом Рикардо, который подобно Юму не доверял банкам. Рикардо может быть назван официальным прародителем английской денежной школы. Рикардо решительно осуждал злоупотребления, совершавшиеся современными ему банкирами и, в частности, выражал негодование по поводу ущерба, наносимого низшим и средним классам в периоды, когда банки оказывались не в состоянии выполнить свои обещания. Он считал это явление следствием нарушения принципов банковской деятельности и, хотя не предугадал позднейшее развитие этой концепции представителями австрийской школы в детально разработанную теорию фидуциарного кредита, объясняющую цикл, но по крайней мере понимал, что искусственный процесс экспансии и последующего сжатия кредита есть результат определенной банковской практики, а именно – произвольной эмиссии банкнот, не обеспеченных металлическими деньгами, и вбрасывания этих денег в экономику посредством кредитной экспансии[673].

В следующем разделе мы детально проанализируем ключевые положения денежной школы, начиная с Рикардо, а также главные постулаты банковской школы[674].