Рынки и дальше продолжат массированную перестройку. Тем не менее, с учетом причудливых проявлений человеческой натуры, вряд ли ее результатом будет финансовая система, устойчивая к кризисам. Нужно ли правительствам делать что-либо еще? Вопрос в определенной мере неоднозначный, поскольку современная политическая система обязывает выборные власти отвечать практически на каждое отклонение экономики от нормы принятием правительственной программы. Учитывая число избирателей, которых произошедшее коснулось непосредственно, можно не сомневаться в том, что давление на законодателей в условиях нынешнего кризиса будет очень сильным. Если мы способны извлекать уроки из истории, то новое регулирование будет направлено прежде всего на устранение причин текущего кризиса: нестрогой и недобросовестной практики ипотечного кредитования, беспорядочной секьюритизации кредитных продуктов и чрезмерного использования рискованного краткосрочного финансирования долгосрочных активов.

Наследием нынешнего кризиса, имеющим долгосрочные последствия, станет решение ФРС о прямом кредитовании дилеров го ценным бумагам с Уолл-стрит. В других странах такая практика обычна для центральных банков. Подобный шаг был неизбежен в условиях стирания различий между коммерческими и инвестиционными банками.

Вместе стем меня беспокоитто, что в резком расширении кредитования со стороны ФРС в ответ на чрезвычайно редкое событие Капитолийский холм может увидеть способ доступа к внешне бесплатным финансовым ресурсам — к волшебной кубышке. В апреле 2008 года, например, семь сенаторов заставили ФРС принять облигации, обеспеченные студенческими кредитами, в качестве обеспечения. Месяцем раньше 32 члена палаты представителей требовали от ФРС предоставить экстренную поддержку небанковским эмитентам ценных бумаг, обеспеченных образовательными кредитами.

Реакция властей США на крах банка Bear Steams беспокоит еще больше. Одно дело, когда центральный банк кредитует платежеспособные институты под «хорошее» обеспечение, а другое — когда приобретает обязательства банкрота или. что равносильно, предоставляет кредиты без права оборота. Случаи подобной правительственной поддержки должны быть чрезвычайно редкими: если участники рынка считают организацию «слишком большой. чтобы допустили ее банкротство», то в расчете на государственную поддержку в случае финансовых трудностей у организации появляется возможность продавать свои обязательства дешевле, чем если бы она рассчитывала только на себя. Подобные деформации в конкурентном использовании финансового капитала снижают эффективность финансовой системы как канала перемещения национальных сбережений, обеспечивающего их наиболее продуктивное использование. История показывает, что за нерациональное использование капитала, когда оно становится распространенным явлением, мы расплачиваемся снижением уровня жизни.

В апреле 2000 года я говорил своим коллегам по Федеральному комитету по операциям на открытом рынке, что системы управления рисками обычно заставляют банки поддерживать достаточный капитал для выполнения обязательств при любых условиях за исключением масштабных катастроф, которые случаются не чаще одного-двух раз в столетие. Бремя последствий подобных событий остается за порогом центральных банков. Единственным спасением для коммерческих банков может быть постоянное поддержание более значительного капитала, необходимость в котором возникает раз в сотню лет. Банкиры всеми силами избегают такого решения, риск банкротства раз в столетие для них. похоже, более предпочтителен.

Гарантии, конечно, никто дать не может, но по всем признакам нынешний кризис как раз из разряда таких редких, случающихся не чаще раза в 50 или 100 лет событий[161]. Наша страна давно отказалась от идеи оставить разрешение кризисов рынку. Для минимизации отрицательного влияния государственной помощи на эффективность рынков критически важно, на мой взгляд, формализовать и в определенной мере пересмотреть процедуры, использованные в случае Bear Steams. Это должно гарантировать, что в будущем правительственная финансовая поддержка кредитных организаций не отразится на балансе ФРС и денежно-кредитной политике[162]. Нам нужны законы, конкретизирующие и ограничивающие условия оказания поддержки, — законы, которые дадут Министерству финансов полномочия использовать деньги налогоплательщиков для предотвращения системных финансовых крахов напрямую и прозрачно, а не обходными путями через центральный банк, как это было с Bear Steams. Нам нужен механизм, подобный Трастовой антикризисной корпорации — государственной компании, созданной в 1989 году с целью преодоления последствий кризиса ссудно-сберегательных организаций. Как я говорил в главе 5, Трастовая антикризисная корпорация успешно ликвидировала активы обанкротившихся ссудно-сберегательных организаций, после чего прекратила существование. Подобный механизм вполне подошел бы для случаев вроде Bear Steams: конгресс может создать постоянную группу представителей федеральных финансовых агентств, которая будет оперативно определять во время кризисов. насколько банкротство финансовых посредников опасно для функционирования финансовой системы США. и требовать при необходимости принятия мер федерального масштаба для смягчения системных последствий.

Если такая необходимость действительно появляется, то может быть создана организация, подобная Трастовой антикризисной корпорации, которая должна взять управление финансовым посредником на себя, ликвидировать все его акции и при отсутствии неприемлемого рыночного риска снять определенный процент с номинальной стоимости обязательств, прежде чем гарантировать их и распродать активы. Вопрос в том, во что это обойдется налогоплательщикам. — вмешательство государства в работу рынков практически всегда заканчивается национализацией убытков и приватизацией прибылей. В результате повышается моральный риск. т.е. склонность частных игроков, получивших прямые или косвенные гарантии, к принятию более высоких рисков, чем в отсутствие гарантий. Тем не менее, как и в случае Трастовой антикризисной корпорации, затраты государства можно свести к минимуму.

Ужесточение регулирования финансовых рынков, за которое ратует большинство, на мой взгляд не лучший выход. В предыдущем десятилетии оно сводилось главным образом к ограничению торговли новыми производными инструментами и другими инновационными финансовыми продуктами. Самые сомнительные из них уже прекратили существование — инвесторы больше не интересуются ими и вряд ли станут делать это в будущем. Другие. например дефолтные свопы, доказали свою полезность для диверсификации рисков (даже несмотря на то что с ними связаны определенные операционные риски)[163].