«Мы все помешаны на механических игрушках, что мы за народ!» – подумал Уоллес.

– Мы погружали кристаллы в жидкий цементный раствор, а затем смешивали все это с железными опилками, – продолжал Кастер. – Мы изготовили зажим из маленьких слесарных тисков и проделали туннели в опилках на противоположных концах кристаллов. После этого мы приготовили обычный целлулоид – нитроцеллюлозу, смешанную с уксусной кислотой, желатином и спиртом – все это абсолютно не дефицитные вещества, – и придали этой массе продолговатую форму, заполнив ею отрезок садового шланга определенной длины, достаточной для того, чтобы кристаллы были соединены конец в конец. Мы вставили кристаллы в шланг, залили все это целлулоидом и поместили конструкцию в магнитный волновод на то время, пока схватывался целлулоид. Это позволило нам правильно отцентрировать и расположить кристаллы. Волновод мы соорудили из кабеля, извлеченного из старого телевизора, а делали мы его по инструкции из учебника для радиолюбителей.

Кастер снова вставил провода в трубку, поправил их и завинтил крышку. В зале повисла гробовая тишина. Тишину эту нарушало только назойливое жужжание телевизионных камер. Казалось, все присутствующие затаили дыхание.

– Лазеру нужна резонирующая полость, – сказал Кастер. – Но ее трудно изготовить, и мы пошли другим путем. Мы обмотали нашу трубку двумя слоями тонкой медной проволоки, погрузили конструкцию в целлулоид, а один конец обточили. К этому концу мы прикрепили плоское зеркало точно по размеру. После этого мы взяли вышивальную иглу восьмого номера, под прямым углом ввели ее в зеркало и проткнули массу до соприкосновения иглы с боковой поверхностью первого кристалла.

Кастер откашлялся.

Двое сенаторов откинулись на спинки стульев. Плауэрс закашлял. Тайборо внимательно смотрел на телеоператоров. В глазах его застыл немой вопрос.

* * *

– После этого мы определили характеристическую частоту нашего ряда кристаллов, – продолжил Кастер. – Для этого мы использовали тест-сигнал и осциллоскоп, но любой радиолюбитель смог бы обойтись и без осциллоскопа. Мы соорудили осциллятор для этой характеристической частоты, присоединили его к игле и оголенному пятну, зачищенному на противоположном краю волновода.

– И… это заработало? – спросил Тайборо.

– Нет, – ответил Кастер, отрицательно покачав головой. – Когда мы подключили источник тока через умножитель напряжения, излучение достигло мощности четырехсот джоулей и половина трубки расплавилась, так что нам пришлось начать сначала.

– Вы все же собираетесь связать свой рассказ вот с этим? – Тайборо выразительно посмотрел на лежавшие перед ним бумаги, а потом перевел взгляд на дверь, через которую вышел полковник.

– Да, сэр, можете мне поверить, – заверил его Кастер.

– Хорошо, тогда продолжайте, – разрешил Тайборо.

– Итак, мы начали сначала, – сказал Кастер. – Однако на этот раз мы добавили к целлулоиду висмут – на самом деле, его насыщенный раствор. Он имел гелеобразную консистенцию, и нам пришлось покрыть его слоем чистого целлулоида. Потом мы включили слой висмута в импульсный контур так, чтобы он оказался в магнитном поле противоположно направленной волны – на сто восемьдесят градусов в противофазе с волной характеристической частоты. По сути, мы погрузили устройство в термо- электрический холодильник, который ограничил теплопродукцию. Когда мы подключили напряжение, из конца, противоположного зеркалу, начал исходить тонкий луч. И нам еще только предстоит найти тот предмет, который этот луч не смог бы разрезать.

– Может быть, вам стоит попробовать алмаз? – подсказал Тайборо.

– При питании от батареи в двести вольт наше устройство может разрезать планету как спелый помидор, – ответил Кастер. – С помощью этой штуки можно уничтожить воздушную армаду, сбить межконтинентальную баллистическую ракету, прежде чем она войдет в атмосферу, утопить флот или превратить в пыль целые города. Боюсь, сэр, что я назвал не все возможности военного применения этого устройства. Разум отказывает, когда начинаешь думать о колоссальной энергии, сфокусированной в…

– Выключите к чертовой матери свои камеры! – заорал Тайборо.

Он вскочил на ноги и сделал сметающий жест рукой в сторону скамьи операторов. Неожиданная мощь его голоса произвела впечатление разорвавшейся бомбы.

– Охрана! – скомандовал Тайборо. – Стоять в дверях! Стоять и не выпускать никого, кто слышал, что говорил этот идиот! – Он резко обернулся к Кастеру. – Да, это вы – безответственный идиот!

– Боюсь, сенатор, что вы захлопнули двери стойла с опозданием на пару недель.

Наступила долгая пауза, в течение которой Тайборо внимательно рассматривал Кастера.

– Вы преднамеренно все это устроили, да? – тяжело дыша, спросил он.

III

– Сенатор, если бы я ждал дольше, то у нас, возможно, уже не осталось бы никаких надежд.

Тайборо откинулся на спинку стула, не спуская настороженного взгляда с Кастера. Сидевшие справа от Тайборо Плауэрс и Джонстон, наклонившись друг к другу, о чем-то яростно перешептывались. Другие сенаторы, не пытаясь скрыть изумления, смотрели то на Тайборо, то на Кастера.

Уоллес, до которого стал доходить страшный смысл сказанного Кастером, тщетно пытался увлажнить пересохшие губы, облизывая их таким же сухим языком. «Боже! – думал он. – Этот ковбой решил утопить всех!»

Тайборо жестом подозвал помощника, что-то торопливо ему сказал, а затем поманил к себе полковника, стоявшего в дверях. В помещении стоял гул множества голосов. Несколько репортеров и операторов собрались возле окна слева от Кастера и принялись о чем-то спорить. Один из них – краснолицый седовласый мужчина в роговых очках – направился к Тайборо, но был остановлен помощником. Они принялись что-то обсуждать вполголоса, но сильно жестикулируя.

От двери донеслось смачное ругательство. Поксмен, штатный колумнист, тщетно пытался пробиться сквозь кордон охраны.

– Поксмен! – окликнул его Тайборо. Колумнист обернулся. – Я приказал никого не выпускать из зала, – сказал Тайборо. – Вы – не исключение! – Он снова повернул голову к Кастеру.

В зале стало тише, но в разных местах то и дело раздавались приглушенные восклицания, а из-за дверей доносился топот множества бегущих ног.

– Два канала вели трансляцию в прямом эфире, – сказал Тайборо. – С этим мы уже ничего не можем поделать, но постараемся выявить как можно больше их зрителей. Все материалы, записанные в этом зале, будут, однако, конфискованы. – Он повысил голос, услышав протесты представителей прессы. – Ставка – наша национальная безопасность. Президент уже извещен. Мы примем все меры, какие сочтем нужными.

В зал торопливо вошел полковник и, приблизившись к Тайборо, что-то негромко ему сказал.

– Вы должны были предупредить меня! – зло воскликнул сенатор. – Я не имел никакого представления о…

Полковник перебил его, что-то шепнув.