Деньги поступили в три приема и составляли в сумме, как и было сказано, двести двадцать тысяч долларов. Первую часть своей доли, составлявшую шестьдесят тысяч, Уайтекер затребовал в апреле 1994 года, попросив Оллисона выписать чек на Объединенный швейцарский банк. Оллисон, разумеется, не знал, что Уайтекер использует эти деньги для открытия счета компании «Эй-би-пи трейдинг», на который собирается через несколько месяцев перевести из АДМ два с половиной миллиона долларов.

В июне Уайтекер велел Оллисону перевести остальные принадлежащие ему восемьдесят тысяч на счета компаний «Стайнер», «Ди-эм-джей» и «Слоун имплемент». Оллисону не жаль было расставаться с этими деньгами – ему хватало и своих восьмидесяти тысяч. И все же эти операции его немного тревожили. Он позвонил Уайтекеру и спросил, как быть с налогами на эти деньги.

– Ну… – ответил Уайтекер. – Кто декларирует выплаты, а кто и нет.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Слушай, старик, – задушевно произнес Уайтекер, – платить налоги или не платить – это твое дело.

После допроса Оллисона у агентов сложилась цельная картина криминальной деятельности Уайтекера.

Ключом ко всему была Нигерия. Сид Халс, первым заработавший на фиктивном инвойсе, полагал, что вложить деньги в нигерийскую авантюру Уайтекер решился уже после этой первой незаконной сделки с его участием. Но показания Оллисона не оставляли сомнений, что Уайтекер пытался обогатиться с помощью нигерийцев за много месяцев до этого. Чтобы добыть деньги для нигерийцев, он сначала обратился к старому проверенному способу – займу. Но нельзя занимать бесконечно, и тогда он, по-видимому, решил провернуть аферу с АДМ по нигерийскому образцу. Это сошло ему с рук, и никто в компании не заметил утечки денег. Когда стало ясно, что нигерийцы его надули, Уайтекер стал вольнее обращаться с кассой корпорации, чтобы возместить то, что он и его друзья потеряли по глупости.

Операции Уайтекера, которые он провел в 1991 году, помогли проследить всю историю. Тогда на счета Халса и Рихтера было незаконно переведено пятьсот тридцать тысяч долларов. Почти восемьдесят пять процентов этой суммы исчезли в Лагосе вместе с двадцатью тысячами, занятыми у Оллисона, и собственными деньгами Уайтекера. Агенты и прокуроры были уверены, что «нигерийское мошенничество» дало толчок всей авантюре.

Судя по всему, система нелегального поощрения служащих АДМ была выдумкой Уайтекера. В документах и бухгалтерских отчетах АДМ не было никаких следов ее существования; дочерние компании АДМ на Каймановых островах были слишком незначительны, чтобы поддерживать ее. Кроме того, каждый «бонус» по времени совпадал с финансовыми запросами нигерийцев, а позднее – друзей Уайтекера, желавших вернуть пропавшие деньги.

Обвинения Уайтекера в адрес АДМ опровергались и тем фактом, что самые первые полученные им незаконно деньги не переводились прямо на его имя. Если бы все делалось с ведома руководства компании, получалось бы, что оно незаконно поощряет сотрудников через третьих лиц и даже через посторонних. Весьма сомнительно, чтобы опытные руководители пошли на неоправданный риск, создавая сложную систему с участием лишних свидетелей преступления. Почему бы не перевести деньги прямо Уайтекеру на какой-нибудь заграничный счет, как он сам делал это впоследствии?

Напрашивалось только одно объяснение. Другие служащие АДМ привлекались для сокрытия того, что большая часть этих сумм оседала в карманах Уайтекера. Сначала он прятался за спины друзей и сообщников, но как только деньги были переведены на его собственные счета, эти друзья и сообщники перестали получать незаконные подачки, которыми он осыпал их прежде.

Агенты ФБР и прокуроры были убеждены, что теперь о махинациях Уайтекера они знают все.

Между тем в составленной ими картине не хватало по меньшей мере одного существенного фрагмента.

На следующей неделе Д'Анжело обнаружил этот фрагмент на страницах одного из судебных дел. В прошлый четверг АДМ прекратила переговоры о соглашении и одновременно подала иск против Уайтекера. Иск занимал сорок страниц и обвинял его в мошенническом присвоении средств компании при содействии группы сообщников, включавшей не только Оллисона, Феррари, Халса и Рихтера, но и жену, мать и других родных Уайтекера, чьи имена значились в банковских документах.{395}

Этот список был длинным, и Д'Анжело в нем были известны все имена, кроме одного.

Дэвид Пейдж.

Как подозревали агенты, АДМ до сих пор утаивала часть информации. Перелистав текст искового заявления, Д'Анжело нашел имя Дэвида Пейджа на девятнадцатой странице. Сообщалось, что Уайтекер зачислил Пейджа в штат АДМ в 1993 году, однако тот продолжал при этом работать в компании «Ванетта».

«Участие Пейджа в деятельности АДМ было фиктивным,

– писали составители документа. –

Этого сотрудника не знал почти никто из служащих подразделения биопродуктов. Пейдж не представлялся никому из них в этом качестве и не выполнял никакой работы для АДМ».

Что за черт?

Чуть ниже агенту бросилась в глаза еще одна фраза:

«Со счета Уайтекера в „Швейцарском банке“ на имя Пейджа было переведено не менее тридцати тысяч долларов».

Д'Анжело потянулся к телефону, чтобы позвонить Бассету. Надо отыскать этого Пейджа и выяснить, какую роль он играл в аферах Уайтекера.{396}

Оказалось, что Пейдж живет в Пенсильвании. Д'Анжело и Бассет связались с местным отделением ФБР, и оно послало агента допросить его. Получив из Пенсильвании «форму 302» с протоколом допроса, они поняли, что Пейдж лжет. Местный агент не был достаточно осведомлен об обстоятельствах этого дела и не смог поймать Пейджа на противоречиях. Д'Анжело решил поговорить со свидетелем сам.

Пейдж согласился на повторный допрос, но привел адвоката. Бассета к этому моменту перевели на работу в Олбани, и он почти не принимал участия в чикагском расследовании. Поэтому Д'Анжело вылетел в Вашингтон вместе с курировавшим дело Робом Грантом. Встречу с Пейджем назначили в офисе отдела по борьбе с мошенничеством.

Пейдж показал, что Уайтекер предложил ему работу в АДМ с окладом сто двадцать тысяч долларов в год плюс аванс в тридцать тысяч. Их разговор состоялся в декейтерском мексиканском ресторане в 1993 году, когда «Битва за урожай» набирала обороты.

– Я спросил Уайтекера, что я должен буду делать в АДМ, и он ответил: «Ничего», – сказал Пейдж.

Это было несомненное жульничество, добавил он. Уайтекер велел Пейджу одну треть зарплаты отдавать ему, вторую треть использовать для уплаты налогов, а третью оставлять себе. Пейдж отдал Уайтекеру даже третью часть аванса.

– Уайтекер уверял, что никто не узнает о нашем знакомстве и об откатах, – рассказывал Пейдж. – Он говорил, что, раз он президент подразделения, никому и в голову не придет проверять его.