«Археологи» спустились в квадратный дворик — в центре возвышался склеп, видимо семейный — вокруг довольно ухожено, у двери сложены какие-то миски. Хотя посуда, возможно, принадлежала живым жильцам — из-за забора донесся обрывок короткого разговора, кто-то звучно зевнул. Ветер носил ароматы жареной рыбы — Катрин подумала, что неплохо бы позавтракать. «Археологи» осторожно перебрались через очередной забор. Шеф выбрал захоронение повыше, забрался на купол склепа. Снизу Вейль походил на упитанного ворона. Мистического. Включенный планшет подсвечивал кажущееся абсолютно безжизненным лицо. Шеф безмолвно указал нужное направление. На босса с одинаковой злобой смотрели оба «цифры». Пристрелят они начальника в самом скором будущем. Ибо все идет не так: служба не такая, приказы не такие, крыши шаткие, кладбище жилое, задача непонятная, бонусы не гарантированы. «Семь-Шесть» держался за прокушенную ляжку — вот да, собаки здесь понятные, кусачие, но это тоже плохо.

Продвинулись метров на сто к югу — заборов и оград на маршруте оказалось чуть меньше чем метров, но ненамного. Наткнулись на неспящего человечка — судя по виду, профессиональный нищий. Шеф стукнул аборигена рукоятью револьвера по затылку — человечек словно того и ждал, упал послушно и беззвучно. Воздух над крышами чуть посветлел, в отдалении продолжали взывать к темному небу муэдзины — азан[5] казался бесконечным, да, городу в эти дни определенно требовалась помощь Всевышнего.

— Здесь, — прошептал Вейль, разглядывая очередной склеп. Или домишко? Откровенно говоря, в этом квартале-кладбище обиталища живых от приютов мертвых практически не отличались. — Я иду, вы наблюдаете. Не вмешиваться.

Хороший приказ. В целом Катрин уже не хотелось ни во что вмешиваться, лучше бы отдохнуть и перекусить. В тюрьме отвыкла от ненормированного служебного дня, а к регулярным кофе-чаепитиям наоборот, попривыкла. Как ни странно, «Прыжок» повлиял на растворимый кофе, имеющийся в продовольственных экспедиционных запасах, в лучшую сторону. Такая интересная горчинка в напитке появилась. И сосиски консервированные вполне съедобны. Катрин сглотнула слюну.

— Нервничаешь, Вдова? — прошептал «Девять». — Вот нам тоже кажется, что ничем хорошим эта экспедиция не кончится. Ты как считаешь?

Оба охранника не сводили взглядов и стволов оружия со склепа, куда зашел Вейль. В этаком настроении они шефа мигом нашпигуют. Что будет неразумно и несвоевременно.

— Экспедиция… был бы выбор, я бы дома сидела, — пробормотала Катрин. — Вы, господа стрелки, поосторожнее. Отсутствие босса нам боком выйдет. Он же на прямой связи с лагерем.

— С чего это ты взяла? — на миг оторвался от прицела «Девять».

— Вы, мальчики, что-то посложнее стрелковки в руках держали? Здесь GPS нет, выводиться на «маяк»-цель можно только в ручном режиме. Полагаю, над нами висит «дрон», у него связь с базой, а уж оттуда «Механик» или «Ватт» сбрасывает координаты шефу.

Катрин слегка искажала действительную ситуацию. Есть современные возможности отслеживать объект без GPS и «дронов», они более просты и надежны, хотя и страдают малым радиусом действия, но скорее всего шеф именно такую схему предпочел. Но знать об этом «цифрам» не обязательно. Они в каком-то простом бизнесе работали, вроде ЧВК, опыт ограниченный, особым интеллектом не блещут — собственно, потому их в архе-экспедицию и завербовали.

— «Дрон»? Ну и что? — прошептал «Шесть-Семь». — С малого аппарата многое не рассмотришь. Мало ли что может случиться. Тут дикари вокруг. И мутанты, шныряющие по канализации на кладбище. И кладбище, на котором полно живых уродов. Мы на такие операции не подписывались.

Из склепа донеслись выстрелы — два, после паузы еще один — контрольный.

— Не договорился Вейль, — сказал, вздрогнув, «Девять».

Шеф вышел не сразу, возможно обыскивал несговорчивого оппонента и дозаряжал свой «лебель»[6]. Да и выглянул с осторожностью. Впрочем, когда подошел к подчиненным, физиономия была абсолютно сонная.

— Все. Можно возвращаться.

— Нет, не все, — машинально возразила Катрин.

Язык-то следовало попридержать, но ощущение что все вокруг разом и непоправимо изменилось, оказалось слишком внезапным и острым. Впрочем, слом оказался настолько разительным, что и толстокожие «цифры» в панике завертели головами. Если уж и парни, ничего в жизни не видевшие, кроме стандартных профессиональных тренировок и условной борьбы с неусловными террористами, и судящие о Непознанном по просмотру нелепо выдуманных фантастических блокбастеров, учуяли смену дыхания предутренней ночи…

— Шеф, сейчас что-то будет, — промямлила Катрин. — Кстати, вы чалму в склепе забыли.

— Не забыл. А что будет? — слегка заинтересовался Вейль…

Это началось где-то далеко. Кажется, на западе, за Нилом, там, где… Катрин не знала что именно «там». Но по городу прошла судорога. Еще царила темнота, рассвет только наметился и вызревал, и когда умирающую ночь передернули конвульсии, когда тени минаретов на миг исказились подобно гвоздям, согнутым ужасом, в тот краткий миг в переулках завертелись тысячи мелких вихрей; они взметнули пыль и мусор, ищуще заскользили вдоль стен и заборов. Крошечные вездесущие смерчи-самумы истаяли так же быстро, как и возникли. Странная тишина заставила насторожиться бодрствующих горожан, верблюды и лошади на улицах сбились с шага, кошки с шипением шмыгнули в дома. И тогда вновь подали голос каирские псы — это был ни лай, и не вой, собаки заскулили на беду — все, сколько их было, облезлые и сытые, бродячие и дворовые, охотничьи и сторожевые. И не выдерживая этого жалобного звука, закричал человек. На спятившую собаку ли он негодовал, на бросивших ли город высокомерных беев, на чуждых французов, внезапно оказавшихся у стен города? Или на свою несчастную судьбу? Закричавшему ответил крик соседа, и ширящийся вопль кварталов покатился по городу, сливаясь в вой самого Каира — площадей и улиц, кварталов и прудов, мавзолеев и крепостных стен. Слышать это было жутко.

Кладбище аль-Караф тоже выло. Голосов живых здесь было меньше чем в благополучных кварталах, но может быть, безмолвно кричали и мертвые? Тонкая пыль осыпалась со стен склепов — от крика ли, от ветра ли? — не спешила ложиться на землю, крутилась легчайшим прахом, пудрила лица замерших «археологов». «Цифры», одинаково разевая рты, силились что-то сказать — не получалось.

Катрин давно не было так… плохо. Это не страх. Это четкое предчувствие густо-грязного, крайне дурного и необратимого.

Крик людей укатился куда-то за реку, к Гизе, и стих. Словно издеваясь над угасшими голосами людей и псов, визгливо захохотал прижившийся где-то на окраине кладбища шакал, тоже осекся, смолк. В тишине