Но все подобные мысли улетучились, лишь только Мальвика вспомнила, как Мирта прикрывала ее своим телом в салоне моды. Еще большее раскаяние охватило девушку при воспоминании о событиях возле Лиода, когда пронзенные стрелами тела баронессы и ее брата стали первой преградой на пути бандитов. И сразу же в сердце остались лишь жалость и сострадание к своей подруге и ненависть к насильникам.

А те после громкого призыва к стражникам немного забеспокоились и приняли меры предосторожности. На девушек набросили какие-то грязные одеяла, а усатый щеголь, встав на колени между лавками, грубо схватил беззащитные жертвы за гортани. Сжав крепко пальцами и шепотом угрожая сломать трахею при малейшем писке. Толстяк же устремился к двери. И, как оказалось, не зря. Раздался скрежет, и в двери открылось большое зарешеченное оконце, через которое хорошо был виден заспанный стражник.

– Кто тут орет?

– Я! – хамовато отозвался толстяк. – И требую, чтобы меня немедленно выпустили. Я ни в чем не виновен!

– Утром с тобой разберутся. И прекращай шуметь! – рыкнул на него стражник, замахиваясь тупым концом короткого копья. – Еще раз побеспокоишь, все зубы выбью! Нам разрешили особо с вами не церемониться.

– Хорошо-хорошо! – с натуральным испугом прогнусавил толстяк, отшатываясь от двери. – Тогда я подожду до утра…

– Вот и жди себе без лишнего шума! – Окошечко с лязгом захлопнулось. Но насильник довольно долгое время не убирал руки с гортаней девушек. И только когда подслушивающий у двери толстяк вернулся к нему и с уверенностью показал большой палец, щеголь дал пленницам свободно вдохнуть. И привстал, снимая с себя рубашку:

– Хочу прочувствовать каждый кусочек ее роскошного тела, – пояснил он толстяку. Тот понимающе улыбнулся и прогнусавил:

– Ради такого спектакля можно стать в очередь и вторым. Развлекайся, а я, если что, прикрою ротик этой серой мышке.

И уселся опять в ногах у Мальвики, доводя этим сиротку до содрогания. А она в бессилии смотрела на свою старшую подругу, заметив, что та уже сдалась и смирилась с поражением. Ведь не получится помочь даже криком, насильники не остановятся и перед убийством. А как же тогда их остановить?

Во рту опять скопилось много слюны с кровью, и Мальвика склонилась в сторону, чтобы сплюнуть соленую смесь. Но тут же вспомнила, что насильникам вид окровавленной жертвы и самим не очень нравится, поэтому повернулась в другую сторону и просто вытолкала кровавую кашицу изо рта. А потом еще и голову приподняла, запачкав таким образом и подбородок. И только затем скрипучим голосом обратилась к возящемуся на Мирте щеголю:

– Господин! Дайте мне вытереться, я захлебываюсь.

Эффект превзошел все ожидания. Лишь только бандит взглянул на Мальвику, его внутренности свернулись клубком, и его тут же стошнило. Баронесса сразу поняла причину такой реакции насильника и, с большим трудом из-за мешающей тряпки, повторила маневр младшей подруги. Хотя ее окровавленное личико и так не блистало особой привлекательностью.

Чтобы прокашляться от прущей из него желчи, щеголь встал на четвереньки и даже отполз чуть в сторону. Зато толстяк теперь развеселился вовсю:

– Так кому позор? Так кто из нас импотент? А как распинался! А как хвастался! Ха-ха!.. Но зато и мне весело! Настоящий цирк!..

– Слушай, – перебил его щеголь, усаживаясь на край лавки и держась за живот, – тебя ведь тоже чуть не стошнило.

– Ну-у чуть не считается…

– Точно, теперь я уверен: нас отравили! – Баритон опять зазвучал сильно и уверенно. – Или в ту бурду, что давали на ужин, подсыпали какое-то зелье. Я слышал, они так делают в тюрьмах, чтобы арестованные не могли познать радость совокупления перед казнью. Вот изверги!

– Зелье? – неуверенно протянул толстяк.

– Не веришь? Тогда сам попробуй с этим цветочком. Уверен, вряд ли у тебя что получится.

– Да?! Я готов! Сейчас проверим твои нелепые выдумки!

И толстяк в своем любимом стиле с разгона упал на застонавшую Мирту. И стал ворочаться на ней, стараясь в первую очередь удобнее раздвинуть женские ножки. Но секунд через двадцать затих, прислушиваясь к свом ощущениям, а потом признался:

– На рвоту меня не тянет, но так плохо и мерзко… Да и воин мой в полной отключке.

– Вот! Что я говорил! – восторжествовал щеголь. – Ну не могут такие мужики, как мы с тобой, не сделать свое доблестное дело. Не могут без особой на то причины! И зелья нам намешали порядочно. – Он замер, что-то обдумывая, потом встал и крикнул в сторону нар: – Эй! Есть желающие побаловаться с этой красоткой? Возможно, кто-то не ел похлебку на ужин и у него есть шансы получить море удовольствия.

Но его призывы остались без ответа. Может, все потенциальные желающие экстремального секса уже поняли, что съеденное зелье их тоже опозорит, а может, никто не желал связываться с такими сволочными насильниками. Ведь убитый старик так и лежал до сих пор под лавкой немым напоминанием об опасности.

– Скорей всего, им тоже нездоровится, – с некоторой неуверенностью хмыкнул обладатель баритона. На что его подельник спросил:

– Так что нам теперь делать?

– Вся ночь впереди. Оденемся и подождем: вдруг действие зелья окончится. Вот тогда и погреемся. Будем пробовать по очереди…

– Да ладно, пробовать я тоже готов.

– И вытри им хари!..

Когда первые лучи светила коснулись неприступных стен Цитадели, Кремон поспешно вошел в комнату, где недавно начался допрос виконтессы Латисии. Перед этим он лично составил план обязательных вопросов по делу убийства наследников Маторана и с некоторыми пояснениями раздал всем дознавателям. Теперь же Кремон хотел как можно больше выяснить по поводу таинственного аппарата.

Как ни странно, но молодого колдуна до сих пор принимали за одного из руководителей всей операции. И было немного не по себе, когда опытные, заслуженные воины, следователи и Эль-Митоланы вставали при его появлении и принимались делать доклад.

Вот и сейчас его встретили попыткой доложить суть начинающегося допроса. Но молодой колдун поспешно оборвал доклад, извинился и пояснил:

– Мне надо пять минут, чтобы задать несколько вопросов сугубо конфиденциального характера. Помните о неразглашении! А потом бегу допрашивать ее мужа.

И тут же поинтересовался отношением старой модистки к этому делу. Оказалось, что она ничего не знала о назначении аппарата. Лишь, будучи верной и любящей женой, дала слово мужу в случае чего уничтожить странное сооружение ценой даже собственной жизни. Что у нее почти получилось. Уже вставая, Кремон чисто по инерции задал несколько вопросов дополнительно:

– И это вы лично стреляли из многозарядного арбалета?

– Да.

– Зачем?

– Чтобы остановить гвардейцев.

– С вами находились в тот момент ваши сообщницы?