— Они умеют бегать по верхушкам деревьев, — произнесла она на языке своего народа.

Неужели его тревога столь очевидна?

— Завтра утром они будут на холме. Я немедленно отправляюсь, чтобы передать им известие. Доверься мне.

Ее последние слова были словно нож в сердце. Альфадас одернул себя.

— С большинством из тех, кто находится здесь, я прошел долгий путь. Быть может, завтра некоторых из нас уже не будет в живых. Я не хочу вас обманывать. Шансы у нас невелики. — Он указал на карту в снегу. — Если тролли проломят второй палисад, будет резня. Они пролили уже столько крови… Скажите своим людям, что я не даю приказа идти в бой. Я хочу, чтобы сражались только добровольцы. Так же как тогда, на берегу в Хоннигсвальде. Никто не должен говорить плохо о тех, кто сейчас уйдет. Передайте это всем. Не давите на совесть! Просто скажите это, а потом отправляйтесь отдыхать. Ночь коротка, и тому, кто завтра захочет стоять вместе со мной, понадобится много сил.

— Мои ребята — негодяи и головорезы, — взволнованно произнес Ламби. — Но именно поэтому ты можешь рассчитывать на то, что завтра мы будем там, где нужно, и будем резать глотки. Мы не бросим тебя в беде.

— Я знаю, — устало произнес Альфадас. Он поднял руки, призывая к тишине. — Я всем вам доверяю. Те, кто сейчас стоит у факелов, завтра будут на месте. А теперь отпустите меня на те несколько часов, которые еще остались у этой ночи. Оставьте меня одного с моими воспоминаниями и молитвами.

Он покинул круг командиров и начал один из своих одиноких походов, ставших для него привычкой в последние ночи.

Ноги привели его… к Крови. Он обнаружил собаку ближе к вечеру, скорее мертвой, чем живой, в сугробе на берегу. Ее шерсть была покрыта льдом. Несмотря на то что она обессилела и сломала лапу, она попыталась отползти в сторону, когда Альфадас подошел.

Герцог возился с собакой почти целый час. Он убрал лед с шерсти, накормил Кровь несколькими кусками сушеного мяса. Собака была привязана к саням толстой веревкой. Увидев Альфадаса, она вскочила и залаяла. Она снова хотела убежать.

— Спокойно, друг мой. Спокойно. Я знаю, чего ты хочешь. — Герцог опустился рядом с ней на колени. — Ты хочешь отвести меня к Кадлин, правда? Потерпи еще одну ночь. Завтра я пойду с тобой.

— Ты уверен в этом?

Альфадасу не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто за спиной. Он уже успел удивиться тому, что Олловейн во время военного совета не проронил ни слова.

— Ты уверен, что хочешь жить? Твой план — чистейшей воды безумие. Я присутствовал, когда молодой дровосек рассказывал о троллях. Он сказал, что их четыре-пять сотен. Может быть, твои ветераны и храбры, герцог, но ты должен выставить четверых против одного тролля, если хочешь их победить. Если завтра ты будешь сражаться, все они погибнут. Подумай об Асле и Кадлин, — напомнил эльф.

Альфадас провел рукой по взъерошенной шерсти Крови.

— Ни о чем другом я не думаю. Они не послали бы собаку, если бы не были в величайшей опасности.

— Тут ты обманываешься, друг мой! Асла ведь даже не знает, что ты вернулся. Зачем ей посылать собаку?

— Она чувствует, что я иду к ней, — сердито ответил Альфадас.

— Ты сам себя уговариваешь и понимаешь это. Есть только одна разумная причина того, что Кровь не рядом с твоей дочерью и женой. — Олловейн схватил герцога за плечи. — Не закрывайся от очевидного! Не отправляй своих людей на смерть, чтобы спасти то, чего давно уже нет!

— Они живы! — Альфадас оттолкнул от себя друга. — Они за вторым палисадом, и они ждут меня. Если боишься, не нужно завтра сражаться. Придут мауравани. Они — ключ к победе. И, может быть, придут еще Оримедес и его кентавры. Люсилла наверняка уже нашла их.

— Ты же знаешь, я не боюсь смерти, — печально сказал Олловейн. — Однако полководец, который наполняет ряды надеждами вместо воинов, действительно пугает меня. И, несмотря на это, завтра я буду с тобой, друг мой. И если уже ты за собой не следишь, то это буду делать я.

Альфадас посмотрел на юг. Порывы ветра стихли. Пошел снег.

— Они где-то там, — негромко произнес он. — И я им нужен.

Олловейн оглядел строй. Пришли все, несмотря на то что Альфадас дал солдатам выбор. Или, может быть, именно потому, что он это сделал?

Герцог взглянул направо, на холм. Мауравани не пришли! Не вернулась даже Сильвина. Но тролли оказались на месте. Их, похоже, было не пять сотен, но, тем не менее, достаточно, чтобы разделаться с сынами человеческими.

Герцог с каменным лицом сидел на сером жеребце, подаренном ему на прощание графом Фенрилом. Отступать было поздно.

Тролли двигались вперед беспорядочной толпой. Они направлялись к правому флангу, к открытым позициям на холме. Если враги доберутся туда, могут смести строй людей.

Альфадас обнажил меч. С вымученной улыбкой он обернулся и поглядел на горстку всадников.

— Похоже, нам придется заменить наших эльфийских друзей из лесов.

Послышались металлические щелчки арбалетов. Дюжины болтов полетели в троллей. Воины спотыкались и кричали, но наступление на холм продолжалось. Великаны настолько низко оценили силы людей, что не взяли в их мир даже огромные щиты, знакомые Олловейну по боям в Филангане.

Лучники под командованием Велейфа давали залп за залпом. Но они были слишком далеко, чтобы нанести большой ущерб.

Альфадас поднял меч высоко над головой.

— Вперед, ребята! В последнем сражении Хорзы вас победили. Так покажите всем, что сегодня вы храбрейшие из храбрых!

И, не оборачиваясь, чтобы не видеть, кто последует за ним в этот безнадежный бой, Альфадас пришпорил серого жеребца.

Олловейн на своем коне несся рядом с сыном человеческим. Никто из воинов не оборачивался. Их было двадцать против пары сотен. Эльф улыбался одними губами. Не было никаких сомнений в том, как закончится этот бой.

По глубокому снегу лошади продвигались очень медленно. Тролли достигнут холма первыми. Мастер меча увидел, как Маг пытается развернуть часть копьеносцев, реагируя на изменившиеся обстоятельства. Несколько мгновений — и строй безнадежно смешался. Повернули ребята Ламби, но на пути у них стояли копьеносцы. Атакой на фланг троллям удалось разрушить позиции.

Олловейн погонял коня. Еще пятьдесят шагов, и тролли достигнут холма. Второй залп арбалетчиков сбил нескольких вражеских воинов. Великаны выкрикивали боевые кличи. Все предвещало смерть и бойню.

Внезапно по гребню холма прошла волна. Снег вздыбился. С земли поднимались стройные белые фигуры. Среди них Олловейн узнал Сильвину. Мауравани! Их стрелы устремились вперед с небольшого расстояния. Почти все воины в первом ряду троллей рухнули. Наступавшие сзади бежали по упавшим. Второй залп опрокинул атаку.