Эльф обернулся. Теперь все сложилось в отчетливую картину. Люди хотели разжечь огонь как можно дальше от собственного флота. То, что когги проводили свои маневры дальше расстояния полета стрелы, тоже было частью плана. Но почему какой-нибудь фанатик сам не поджег все при помощи факела? Боялись, что все загорится слишком рано?

— Прочь от корабля! — закричал Фародин, бросаясь к штурману. При этом он указывал на сверкающие полосы, плававшие повсюду на воде. — Мы не должны попасть туда! Опустите весла! Мы должны немедленно прибавить ходу.

— Что с тобой, эльф? — удивленно спросил герцог. — Тебе снова кажется, что мы приближаемся недостаточно быстро?

— Мы никогда не доберемся, если не будем действовать быстро!

Оргрим нахмурил лоб. Порез на голове снова открылся. Капелька крови стекла по его широкому носу.

— Опустим весла, как только пройдем мимо коггов. Мы не можем себе позволить потерять еще несколько штук, — решил герцог и отвернулся.

— Ради альвов, Оргрим! Они украли огонь Бальбара! Чудесное оружие, на протяжении столетий обеспечивавшее флотам Искендрии господство на Эгильском море. Нам конец, если мы не отойдем от этих плавучих масляных пятен. Ничто не может потушить пламя, если оно разгорится!

— Я не стану… — начал герцог, когда со стороны правого борта в небо взлетел язык пламени.

В тот же миг один из двух коггов, атаковавших немного дальше, на западе, загорелся. Огонь лизал высокие борта «Костолома». Вокруг корабля море было охвачено пламенем. Хотя пожар находился на расстоянии более тридцати мачт, Фародин чувствовал его горячее дыхание на своих щеках. Объятые огнем фигуры прыгали за борт «Костолома». Пронзительные крики раздавались над водой, которая не могла спасти от огня.

По правому борту раздался глухой удар. Мачта когга, протаранившего их, запуталась в выступающих надстройках кормового возвышения «Сокрушителя». Борта с треском терлись друг о друга, и мощная галеаса, продолжавшая двигаться, потянула меньший корабль за собой.

— Плотник! — закричал Оргрим. — На кормовое возвышение! Отрубите реи! Весла наружу! — Под палубой прозвучал звенящий голос литавры. — Назад! Назад весла!

Оргрим схватил свой боевой молот и понесся к фальшборту, чтобы обрубить реи и запутавшийся такелаж.

Стряхнув оцепенение, Фародин бросился на помощь герцогу. Он отчаянно молотил по канатам такелажа. Оргрим обвязал себя толстой веревкой и спустился вдоль борта, чтобы подобраться к реям когга. Зарифленный парус по-прежнему держал сломавшееся дерево. Полотно и канаты запутались в надстройках кормового возвышения «Сокрушителя».

Оргрим метнул тяжелый боевой молот обратно на палубу и принялся рвать снасти голыми руками. Лицо его было залито потом. Он поглядел на Фародина.

— Ну что, тебе впервые хочется, чтобы я не умер?

Эльф вложил меч обратно в ножны и взобрался на такелаж.

— Я хочу, чтобы ты перестал болтать и принялся за работу. — Разбежавшись, он прыгнул и ударился о рею.

Руки его крепко вцепились в канаты. Забросив ногу наверх, он устроился поудобнее. Затем вынул кинжал и в молчаливом ожесточении принялся пилить полотно паруса.

Внезапно Оргрим соскользнул в сторону, качнулся на канате и сильно ударился о борт «Сокрушителя». На кормовом возвышении послышались крики радости. Галеаса освободилась. Фародин по-прежнему сидел на неповрежденной половине реи. С каждым ударом сердца расстояние до корабля троллей увеличивалось.

Оргрим оттолкнулся от борта и качнулся в сторону когга. Однако канат оказался слишком коротким.

— Прыгай, чертов эльф! — заорал тролль, протягивая свою широкую руку.

От группы кораблей противника снова взлетели вверх темные полосы дыма. На этот раз все лучники, казалось, целились в «Сокрушителя».

Нурамон успел наспех обработать раны Мандреда и Лиондреда, когда королева вернулась на свою галеру с Обилее и полусотней воинов. Гвардия охраняла корабль, в то время как командиры собрались на кормовом возвышении вокруг королевы. Юливее и другая молоденькая эльфийка принесли Эмерелль из каюты ее чашу с водой.

Обилее шепнула Нурамону, что вопреки их совету королева вернулась на свой флагман до того, как весть о смерти священнослужителя распространилась по рядам детей альвов. Нурамона не удивило то, что Эмерелль узнала обо всем скорее других даже без водного зеркала.

Мандред и Лиондред с любопытством глядели в чашу. Показалась расплывчатая картинка, находившаяся, казалось, под поверхностью воды. Юливее пришлось встать на цыпочки, чтобы разглядеть хоть что-нибудь. Обилее уже, похоже, знала о силе зеркала. Она в основном смотрела на присутствующих, а не на изображение в воде. Номья же наблюдала широко раскрытыми глазами. Наверняка она первый раз удостоилась чести заглянуть в королевскую чашу. То же самое касалось и Нурамона.

В воде королева могла увидеть любое место битвы. С этой стороны барьера на драккарах бои уже почти улеглись. Зеркало на миг показало Пельверика, опустившегося на колени рядом с телом Дийелона. Воспоминания о Дийелоне у Нурамона были не самими лучшими. Его послала королева забрать Гийома у Нороэлль и убить его. Смерть воина мало тронула Нурамона.

Эмерелль провела пальцем по воде. Изображение исчезло, вместо него появилось новое. Олловейн! В самом центре он отчаянно пробивался на вражеский когг. Фьордландцы снова бросились в битву, помогая ему. Хорошо, что люди принимают участие в сражении, потому что на лицах многих эльфов отражался страх. О том, что произошло на «Эльфийском сиянии», уже знали все. Хотя королева велела разослать весть о том, что жива, а священнослужитель мертв, однако следовало опасаться того, что в войске врагов есть и другие такие священнослужители.

От прикосновения пальцев королевы картинка расплылась, появилась новая сцена. Большой корабль, объятый ярким пламенем. Тролли прыгали за борт, пытаясь спастись, однако огонь был даже на воде. Картина была настолько ужасной, что Эмерелль отвела Юливее в сторону, чтобы она не видела этого ужаса.

Нурамон поднял взгляд и увидел на горизонте две колонны огня. Ему стало нехорошо. Что это за оружие? Неужели священнослужители Тьюреда собрались сжечь флот троллей? В небо взметнулась третья огненная башня. Надо надеяться, что Фародина нет ни на одном из этих судов! В таком аду ни мужество, ни ловкость не помогут избежать смерти.

Изображение в зеркале исчезло, появилось новое. Теперь стал виден флагманский корабль короля троллей. Узнать его можно было по знамени, двум белым боевым молотам, скрещенным на черном фоне. Корабль направлялся прямо на трехмачтовое судно вражеского флота.

— Им не устоять против атаки троллей, — убежденно произнесла Эмерелль.

Нурамон поглядел на пламя на горизонте. А победа казалась так близка!