– Родные Тайди – хорошие люди, – говорил ей муж. – Одни из лучших ремесленников острова и весьма набожны.

Генри Тайди захотел стать перчаточником. Достойное ремесло. Через несколько лет, пожалуй, юный Тайди уже начнет подыскивать жену, и, может быть, подумала Джоан с удовольствием, она сумеет ему в этом помочь.

Поздним утром, пребывая в прекрасном настроении, они доехали до замка Мейнут. К счастью, настроения им ничто не должно было омрачить, ведь хотя бы на этот день все ссоры и размолвки остались в прошлом.

Здесь собрались все. Фицджеральды и Батлеры, Толботы и Барнуоллы, королевские чиновники из Дублина и крупнейшие ирландские вожди из земель за пределами Пейла. Потому что, хотя новая семинария, несомненно, была триумфом Фицджеральдов и находилась в границах английского Пейла, ее открытие делало честь всему острову.

Едва Дойлы приехали, их приветствовала целая толпа. Даже Толботы из Мэлахайда подошли, чтобы сказать несколько приятных слов. При всем богатстве Дойла далеко не каждый день гордые Толботы снисходили до разговора с олдерменом.

– Просто они знают, что ты урожденная Батлер, – с улыбкой сказал он Джоан.

А сама Джоан больше всего надеялась увидеть здесь графа Килдэра.

Конечно, время от времени она видела его в Дублине, когда он приезжал в замок или в свой огромный городской дом, но издали и только в окружении большой свиты. Даже у ворот его дома всегда стояли стражники, вооруженные германскими мушкетами. Когда Джоан в последний раз встретила графа на улице, он был окружен группой галлогласов – так называли грозных шотландских наемников, вооруженных ужасными боевыми топорами. В последнее время вожди острова нанимали их в качестве телохранителей или даже создавали из них целые элитные подразделения.

Если двадцать лет назад Генрих Тюдор беззастенчиво заявил, что проще оставить старого графа в покое, чем пытаться его сломить, то отношения в новом поколении были намного ближе. Нынешний граф и король Генрих VIII были друзьями, и в последние годы английский король позволял своему другу править Ирландией почти так, как тому хотелось. Килдэру было разрешено собирать все королевские налоги, и пока он поддерживал порядок, он даже мог не отчитываться.

– По правде говоря, – как-то раз сказал Дойл жене, – Килдэр сейчас, по сути, верховный король Ирландии.

Такое сравнение было вполне обоснованным. Потому что после нескольких поколений перекрестных браков с членами семей величайших ирландских принцев глава рода Фицджеральд не только получил огромную политическую сеть, включавшую прирожденных принцев Ирландии, – в его собственных жилах тоже текла кровь ирландских королей. В его владениях за пределами Пейла на пирах ирландские барды исполняли песни о его ирландских предках, а правосудие он вершил в соответствии со старыми ирландскими законами с той же легкостью, с какой мог в других случаях применять английское право.

– Он использует тот закон, который ему больше подходит, – ворчали некоторые из сторон процесса.

Английскому королю граф обычно говорил:

– Сир, без вас я ничто!

А могущественным О’Нейлам, его родственникам, признавшим его своим сюзереном, напоминал:

– Мы все равно постараемся из этого выбраться.

Что до поддержания порядка, то так же, как это делали верховные короли за несколько столетий до него, граф Килдэр мог устроить налет на территорию любого вождя, если тот причинял ему беспокойство, и угнать его скот. Единственной разницей между прошлым и настоящим было то, что Килдэр располагал артиллерией Тюдора.

Так уж вышло, что желание Джоан исполнилось даже раньше, чем она ожидала. После того как Толботы отошли, Джоан вдруг заметила, что к ним с мужем приближаются еще какие-то люди, целая группа. С ними был мэр Дублина, но сами они выглядели как иностранцы. Среди них был священник, очень похожий на итальянца, какой-то аристократического вида джентльмен, одетый в черное, – наверняка испанец, и две дамы, чьи усыпанные драгоценными камнями лифы и юбки затмили всех богачек Дублина.

Но больше всего Джоан поразил удивительный мужчина, сопровождавший этих дам. На нем были чулки, короткие пышные штаны и расшитый золотыми нитями и жемчугом дублет с пуфами на рукавах. Джоан никогда прежде не видела подобной одежды, но, конечно же, догадалась, что так, вероятно, одевались близкие ко двору английские аристократы. Двигался он с грацией большой кошки. Джоан слышала, как он сказал дамам несколько слов по-французски, и те засмеялись. Ей стало любопытно, кто же этот ослепительный, изысканный мужчина. И вдруг она узнала его и даже вздрогнула от неожиданности. Это был граф Килдэр.

Через мгновение мэр представил ее графу. Килдэр, очаровательно щуря глаза, произнес несколько подходящих к случаю слов, после чего удалился в сопровождении своих дам, а Джоан как зачарованная смотрела им вслед.

Джоан знала, что граф много лет провел при английском дворе, куда его в свое время отправил отец. Именно тогда он и подружился с нынешним королем Генрихом VIII. Она много слышала об образованности и утонченности английских придворных, все они были ценителями живописи, классической литературы и театра, сами прекрасно танцевали, играли на лютне и сочиняли стихи. Но Джоан впервые воочию увидела золоченый лик Ренессанса и просто почувствовала этот новый мир, хотя и не могла знать, какой он.

– Поражена? – Муж весело смотрел на Джоан.

– Он словно из другого мира. – Джоан улыбнулась. – Живет в раю с ангелами.

– В общем, так и есть. – Дойл задумчиво кивнул, глядя, как Килдэр и его компания уходят дальше. – И в каком-то смысле, – негромко продолжил он, – за наш счет. Он заставляет людей содержать его солдат. Он облагает всех высокими налогами и все деньги оставляет себе. Потому он и смог с такой легкостью открыть эту новую семинарию. Так что некоторые люди были бы рады реформам.

Джоан чуть ли не всю свою жизнь слышала разговоры о реформах в Ирландии, но давно уже научилась не относиться к ним всерьез.

– Мои родственники Батлеры постоянно жалуются на Фицджеральдов, – со смехом заметила она, – но, будь у них возможность, они и сами вели бы себя точно так же, уверена. – Она уже серьезно посмотрела на Дойла. – Он дружит с королем, – напомнила она. – Говорят, теперь даже больше, чем прежде.

Дойл задумчиво кивнул. Джоан видела, что его глаза продолжали следить за Килдэром, пока тот обходил гостей.

– Я расскажу тебе одну историю, – сказал Дойл. – Очень давно отец нынешнего короля имел двух советников. Много лет они верно и преданно служили ему, и благодаря им после смерти Генриха Тюдора в королевской казне было больше денег, чем когда-либо в истории Англии. Нынешний король всю свою жизнь знал этих двоих. Они ему были как родные дяди. Но, верно служа его отцу, они нажили много врагов. И потому после смерти старого короля английский парламент захотел их уничтожить. – Дойл помолчал немного. – И знаешь, что сделал молодой Генрих? Казнил обоих. Не задумываясь. Потому что его это устраивало. – Дойл опять ненадолго умолк. – Так что дружить с Генрихом Восьмым весьма опасно. Он любит только себя.