Колдунья взглянула на море, а потом снова повернулась к юноше. Темное лицо ее застыло, нос и подбородок заострились, как у старухи, глаза засверкали.

– Служи и властвуй, правь и повинуйся, – сказала она. – Будь осторожен, принц. – Лицо ее вновь потеплело и стало прекрасным. – Сегодня море выносит подарки, дует ветер, кристаллы треснули. Будь осторожен.

Он почтительным низким поклоном поблагодарил колдунью, сел на коня и уехал, белый, как чайка, над волнистою цепью дюн.

Колдунья вернулась в избушку и окинула взглядом комнату, проверяя, все ли на месте: лук, летучие мыши, коврики, котелки, метла, жабий камень, круглые кристаллы (треснувшие), тонкий месяц, подвешенный над очагом, книги, черный кот… Она осмотрела все еще раз и заторопилась из дому, кликая Дикки и кота.

Западный ветер повеял холодом и гнул теперь до земли жесткую траву.

– Дикки!.. Кис, кис, кис!..

Ветер сорвал слова с губ, разметал в клочья и отшвырнул прочь.

Она щелкнула пальцами. Из дверей ручкой вперед вылетела метла и остановилась перед своей хозяйкой в двух футах от земли, а избушка подпрыгивала и вздрагивала от нетерпения. Колдунья щелкнула еще раз: «Закройся!» – и дверь послушно захлопнулась. Колдунья оседлала метлу и медленно, плавно полетела вдоль береговой полосы песка, то и дело выкрикивая:

– Дикки!.. Сюда!.. Кис, кис, кис!..

Нагнав свое войско, принц спешился и пошел рядом со всеми. На перевале, глядя на город в долине, он ощутил, как кто-то потянул его за край плаща.

– Принц… – Мальчик, круглый, толстощекий малыш, испуганно смотрел на принца и протягивал замызганный, облепленный песком сундучок; рядом сидел черный кот и широко улыбался. – Его вынесло море, я знаю, это для вас, принц. Возьмите, пожалуйста.

– Что в нем?

– Темнота, сэр.

Рикард взял сундучок и, немного поколебавшись, приподнял заскрипевшую крышку…

– Он просто выкрашен изнутри в черный цвет, – сказал он с натянутой улыбкой.

– Нет, принц, вовсе нет. Откройте пошире!

Рикард осторожно приподнял крышку еще на дюйм или два, заглянул внутрь и быстро захлопнул, услышав слова ребенка:

– Смотрите, чтобы ее не выдул ветер!

– Я отвезу его королю.

– Но это для вас, сэр…

– Все дары моря принадлежат королю. Но спасибо тебе, малыш.

Мгновение они смотрели друг на друга, маленький пухлый ребенок и сильный прекрасный юноша, потом Рикард отвернулся и пошел дальше, а малыш направился в обратную сторону, вниз по холму, молчаливый и безутешный. Он услышал голос матери, доносившийся издалека, с юга, и ответил, но ветер отнес его крик вглубь берега, черный кот же исчез.

Войско подошло к городу, и бронзовые ворота распахнулись. Залаяли сторожевые псы, стража встала на караул. Жители города кланялись Рикарду, когда он мчался широким галопом по мраморным мостовым ко дворцу. У входа он бросил взгляд на большие бронзовые часы самой высокой из девяти белых башен дворца. Неподвижные стрелки показывали без десяти минут десять.

В Тронном зале король, непреклонный седой человек, увенчанный железной короной, в ожидании сына сжимал железные головы химер на подлокотниках трона. Рикард поклонился и, глядя, как всегда, вниз, доложил о выигранном сражении.

– Изгнанник убит, большая часть его войска погибла, остальные бежали на кораблях.

В ответ раздался голос, похожий на скрип несмазанных петель железной двери:

– Неплохо, принц.

– Я принес вам подарок, мой господин. – И, не поднимая головы, Рикард протянул королю деревянный сундучок.

Из груди украшавшего трон кованого чудовища вырвался хриплый рык.

– Мой! – Король сказал это так резко, что на мгновение Рикард оторвал взгляд от пола и увидел обнаженные зубы химер и сверкающие глаза отца.

– Потому я и принес его вам, мой король.

– Это мой сундучок, я отдал его морю, сам! А море вышвырнуло мой подарок. – После долгого молчания король сказал уже мягче: – Возьми его себе, принц. Он не нужен ни морю, ни мне. Он в твоих руках. Держи его… на замке. Держи его на замке, принц!

Стоя на коленях, Рикард склонился еще ниже в знак благодарности и послушания. Когда он вышел в сверкающий вестибюль, со всех сторон его обступили придворные и гвардейцы, собираясь, как всегда, расспросить принца про битву, посмеяться, выпить и поболтать. Он прошел мимо них, не удостоив ни словом, ни взглядом, один вошел в свои покои, осторожно неся сундучок обеими руками.

Все стены его покоев, без окон и теней, украшали золотые виньетки, усыпанные топазами, опалами и хрусталем, но ярче драгоценных камней сверкало недвижное пламя свечей в золотых канделябрах. Принц поставил сундучок на стеклянный столик, скинул плащ, отстегнул перевязь и сел отдохнуть. Из спальни, царапая когтями мозаичный пол, вприпрыжку примчался грифон, положил голову на колени принцу и ждал, пока тот почешет ему перышки на затылке. Также по комнате рыскал черный лоснящийся кот. Рикард не обратил на него внимания. По всему дворцу бродили разные звери: коты, гончие псы, обезьяны, белки, молодые гиппогрифы, белые мыши, тигры. У каждой придворной дамы был собственный единорог, у каждого кавалера – с десяток ручных любимцев. У принца был только один – сражавшийся рядом с ним грифон, единственный преданный друг. Принц почесал ему перышки, то и дело поглядывая то на него, чтобы увидеть золотое сияние круглых любящих глаз, то на столик и сундучок. Ключа к сундучку не было.

Где-то в залах играла музыка, непрерывно сплетались звуки, безумолчно, как шум фонтана.

Он оглянулся и посмотрел на квадратные каминные часы, богато отделанные золотом и голубой эмалью. Было без десяти минут десять – пора подниматься, надевать перевязь, брать в руки меч, созывать людей и идти на битву. Изгнанник вновь возвращался, намереваясь взять город, объявить себя наследником и предъявить свои права на престол. Его черные корабли должно отогнать прочь. Братья должны сразиться. Один из них должен погибнуть, и город будет спасен. Рикард встал, и тотчас, колотя хвостом по полу, подскочил готовый к бою грифон.

– Ладно, пошли! – сказал Рикард, но голос его прозвучал холодно.

Он взял меч в изукрашенных жемчугом ножнах и надел его на перевязь, а грифон, повизгивая от нетерпения, терся клювом о руку принца. Рикард не обращал на него внимания. Он устал, ему было грустно, он о чем-то тосковал – но о чем? Чего он хотел – услышать молчание музыки или хоть раз перед боем поговорить с братом? – он и сам не знал. Наследник, защитник, он обязан повиноваться. Он надел серебряный шлем и нагнулся, чтобы поднять перекинутый через стул плащ. Свисающие жемчужные ножны зацепились за что-то у него за спиной. Он оглянулся и увидел на полу раскрытый сундучок. Пока принц смотрел на него все тем же отрешенным, холодным