– Судя по статистике – не хуже, – с готовностью ответила Заин.

Клоны, должно быть, обучены, как находить лучшие ответы на вопросы, как рассуждать толково и убедительно, подумал Пью. Все, что они говорили, несло на себе печать некоторой искусственности, высокопарности, словно ответы были заранее подготовлены для публики.

– У нас не бывает вспышек озарения, как у одиночек, мы как команда не извлекаем выгоды при обмене идеями. Но этот недостаток компенсируется другим: клоны создаются из лучшего человеческого материала, от индивидуумов с максимальным коэффициентом интеллекта, стабильной генетической структурой и так далее. Мы располагаем бо́льшими ресурсами, чем обычные индивидуумы.

– И все это надо умножить на десять. А кто такой, точнее, кем был Джон Чоу?

– Наверняка гений, – вежливо сказал Пью. Клоны интересовали его явно меньше, чем Мартина.

– Он был многогранен, как Леонардо, – сказал Йод. – Биоматематик, а также виолончелист и подводный охотник, он интересовался строительным проектированием и так далее. Он умер раньше, чем успел разработать свои основные теории.

– И теперь каждый из вас представляет собой какой-нибудь один аспект его разума, его таланта?

– Нет, – ответила Заин, покачав головой одновременно с несколькими братьями и сестрами. – У всех у нас схожие мысли и устремления, мы все инженеры Службы планетных исследований. Другой клон может быть подготовлен для того, чтобы освоить иные аспекты личности Чоу. Все зависит от обучения – генетическая субстанция идентична. Все мы – Джон Чоу. Но учат каждого из нас по-разному.

Мартин был потрясен.

– Сколько вам лет?

– Двадцать три.

– Вы сказали, что он умер молодым, так половые клетки были взяты у него заранее или как?

Ответить взялся Гимель:

– Он погиб двадцати четырех лет, разбился на своем летающем автомобиле. Мозг его спасти не удалось, так что пришлось взять клетки кишечника и подготовить их к клонированию. Половые клетки для клонирования не годятся – в них только половинный набор хромосом. А клетки кишечника несложно обработать таким образом, чтобы стали базой нового организма.

– И все вы обломки одного кирпича, – громко заявил Мартин. – Но как же… некоторые из вас – женщины?

Теперь ответила Бет:

– Это несложно – запрограммировать половину массы клона для воспроизведения женского организма. Удалите из половины клеток мужские гены, и они вернутся к базисному состоянию, то есть к женскому началу. Труднее добиться обратного эффекта и внедрить искусственную игрек-хромосому. Так что клонирование происходит в основном от мужского донора, поскольку клоны, состоящие из обоих полов, лучше функционируют.

И снова Гимель:

– Все технические вопросы тщательно продуманы. Налогоплательщик хочет за свои деньги наилучший товар, а клоны, конечно, штука дорогая. Манипуляции с клетками, инкубация в нгама-плаценте, финансирование и обучение приемных родителей, то-се – каждый из нас обходится миллиона в три.

– А что касается следующего поколения, – не сдавался Мартин. – Я полагаю… вы размножаетесь?

– Мы, женщины, стерильны, – спокойно ответила Бет. – Как вы помните, из наших первоначальных клеток игрек-хромосома удалена. Мужчины могут вступать в контакт с обыкновенными женщинами, если, конечно, захотят. Но для того чтобы снова создать Джона Чоу в нужном количестве копий и в нужное время, приходится брать клетку от клона – этого клона, нашего клона.

Мартин сдался. Он кивнул и дожевал остывший гренок.

– Ну что ж, – сказал один из Джонов.

И тут же настроение клона изменилось, словно стая скворцов единым неуловимым взмахом крыльев изменила направление полета, следуя за вожаком, которого человеческий глаз не в силах различить в этой стае. Они были готовы приняться за дело.

– Разрешите взглянуть на шахту? А потом мы разгрузим оборудование. Мы привезли любопытные новые машины. Вам, без сомнения, будет интересно на них взглянуть. Правда?

Если бы даже Пью с Мартином не согласились с предложением Джонов, признаться в этом было бы нелегко. Джоны были вежливы, но единодушны: то, что они решали, выполнялось. Пью, начальник базы Либра-2, почувствовал озноб. Сможет ли он командовать группой из десяти суперменов? И при этом гениев? Когда они выходили, Пью держался поближе к Мартину. Оба молчали.

Расположившись в трех больших флаерах – по четверо в каждом, – обитатели базы помчались к северу над серой под звездным светом, морщинистой кожей Либры.

– Пустынно, – сказал один из Джонов.

Во флаере Пью и Мартина сидели юноша и девушка. Пью подумал, не они ли спали прошлой ночью в одном мешке. И наверняка же они не обидятся, не возмутятся, если он спросит. Секс для них небось естественен, как дыхание. А вы двое дышали вчера вечером?

– Да, – сказал он, – здесь пустынно.

– Мы первый раз в космосе, не считая практики на Луне. – Голос девушки был выше и мягче.

– Как вы перенесли прыжок?

– Нам дали наркотик. А мне бы хотелось самому испытать, что это такое, – ответил юноша. Его голос дрогнул.

Казалось, оставшись вдвоем, они обнаруживали большую индивидуальность. Неужели повторение индивидуума отрицает индивидуальность?

– Не расстраивайтесь, – сказал Мартин, сидевший за штурвалом. – Вы все равно не ощутили бы вневременного перехода, там и ощущать-то нечего.

– Мне все равно хотелось бы попробовать, – ответил юноша, – тогда бы мы знали.

На востоке опухолями возникли горы Мерионета, на западе поднялся столб замерзающего газа, и машина пошла на снижение. Близнецы вздрогнули от толчка и протянули руки, словно стараясь предохранить друг друга. Твоя кожа – моя кожа, в буквальном смысле этого слова, подумал Пью. Какие чувства испытываешь, когда на свете есть кто-то, столь близкий тебе? Если ты спрашиваешь, тебе всегда ответят, если тебе больно, кто-то рядом разделит твою боль. Возлюби своего ближнего, как самого себя… древняя неразрешимая проблема разрешена. Сосед твой – ты сам. Любовь достигла совершенства.

А вот и шахта, Адская Пасть.

Пью был космогеологом Службы, Мартин – техником и картографом при нем. Но когда в ходе разведки Мартин обнаружил месторождение урана, Пью полностью признал его заслуги, а заодно возложил на него обязанности по разведке залежей и планированию работы для исследовательской команды. Этих ребят отправили с Земли задолго до того, как там был получен доклад Мартина, и они не подозревали, чем будут заниматься, пока не прилетели на Либру. Служба исследований попросту регулярно отправляла исследовательские команды, подобно одуванчику, разбрасывающему семена, зная наверняка, что им найдется работа если не на Либре, то на соседней планете или еще на какой-то, о которой они и не слышали. Правительству был слишком нужен уран, чтобы ждать, когда до Земли за несколько световых лет дойдут сообщения. Уран был, как золото, старомоден, но необходим, он стоил того, чтобы добывать его на других планетах и привозить домой. «Он стоит того, чтобы менять его на людские жизни», – невесело