Так они отбыли, а девы стояли в воротах и смотрели им вслед, пока всадники не скрылись из виду за песчаными дюнами, а затем скорбно возвратились в дом и сели там, тихо переговариваясь о своём горе. Много раз пришлось им пересказывать невесёлую повесть, по мере того, как люди возвращались один за одним с поля и с болот. А юноши прискакали к морю и обнаружили вороного коня Халльблита, что бродил себе среди кустов тамариска у прибрежной полосы; и сверху оглядели песчаную косу, и не увидели ни Халльблита, ни кого другого, и поглядели на море, и не увидели ни корабля, ни паруса на пустынной глади вод. Тогда спустились юноши к песчаной косе и разошлись в разные стороны, и половина направилась в одну сторону, а половина в другую, меж песчаных дюн и полосы прибоя (а прилив в ту пору прибывал), и шли до тех пор, пока мысы, рога залива, не преградили им путь. Когда же до захода солнца остался только час, снова сошлись они у Катков. И взяли они корабль под названием «Чайка», и спустили его по Каткам в волны, и вспрыгнули на борт, и поставили парус, и взялись за вёсла, и отошли от берега; а лёгкий ветерок дул в сторону моря от врат гор, что остались позади.

И прочёсывали они морскую равнину, как пустельга – заливной луг, пока не сомкнулась над ними ночь, а небо заволокли тучи, хотя порою и проглядывала промеж них луна; и ничего-то они не увидели на пустынной глади моря – ни паруса, ни корабля, ни чего другого, только плескались волны, да морские птицы кружили в небе. Засим они легли в дрейф за пределами залива и стали дожидаться рассвета. Когда же настало утро, они снова тронулись в путь, и обыскали море, и доплыли до внешних шхер*, и тщательно обшарили и их тоже; затем вышли в открытое море и плавали туда и сюда, вперёд и назад: и так продолжалось восемь дней, и за всё это время не заметили они ни корабля, ни паруса, кроме трёх лодок Рыбоедов близ шхеры под названием Чаячий Камень.

Наконец, возвратились они в Вороний залив, и поставили корабль свой на Катки, и уныло побрели назад, к дому, в стан Ворона, и решили, что на сей раз ничего более не могут они сделать для того, чтобы отыскать доблестного своего сородича и прекрасную его наречённую. И весьма горевали они; ибо этих двоих любили все. Но, поскольку ничем тут помочь было нельзя, они смирились и стали ждать, не принесёт ли чего смена дней.

А о Халльблите нужно сказать, что поскакал он во весь опор к взморью и с гребня песчаного отрога огляделся по сторонам, а внизу находился Корабельный Двор и катки его клана, и стояли там три боевых корабля: «Чайка», «Скопа» и «Орлан»*. Громоздкими и тяжёлыми показались юноше эти корабли: чёрные борта их омывали холодные, словно лёд, мартовские волны, а золочёные головы драконов с тоской взирали на море. Но сперва поглядел Халльблит вдаль, к горизонту, и только когда отвёл он глаза от той черты, где встречаются небо и море, не увидев ничего, кроме бескрайней водной глади, пригляделся он повнимательнее к Корабельному Двору; и тут приметил он, что чуть западнее на волнах прилива качается вниз и вверх незнакомый чёлн. Чёрный парус на мачте обвис и хлопал, ибо шкоты не были натянуты. А в челне сидел человек с ног до головы в чёрном, и на шлеме его играло и вспыхивало солнце. Тогда Халльблит спрыгнул с коня и зашагал по песку с копьём на плече; приблизившись же к незнакомцу, он наставил на чужака копьё и, потрясая им, закричал:

– Ты друг или враг?

Ответствовал чужак:

– Ты – пригожий юноша, но в голосе твоём слышится не только гнев, но и скорбь. Не бросай копья, покуда меня не выслушаешь и не решишь, могу ли я утишить твоё горе.

– Что можешь ты сделать? – спросил Халльблит. – Разве ты – не морской разбойник, разоритель мирных жителей?

Рассмеялся незнакомец.

– Верно, – сказал он, – ремесло моё таково: грабим мы да увозим чужих дочерей, чтобы взять за них богатый выкуп. Не поплывёшь ли со мной за море?

Воскликнул Халльблит гневно:

– Нет уж, сам сюда иди! Ты, похоже, здоров да крепок и руками, надо думать, управляться привык. Иди и сразись со мной, и тот из нас, кто окажется побеждённым, ежели выживет, станет служить второму год, и тогда порадеешь ты для меня о выкупе.

Снова расхохотался незнакомец в лодке, да столь презрительно, что разъярился Халльблит до предела; а чужак поднялся на ноги и остался стоять так, покачиваясь из стороны в сторону и продолжая смеяться. То был настоящий великан, с длинными руками и огромной головой, а из-под шлема его выбивались длинные пряди, словно хвост рыжего коня; серые глаза его сверкали, а рот казался непомерно большим.

Наконец, отсмеялся он и молвил:

– О, Воин Ворона, для тебя это простая игра, хотя и мне не противна, ибо битва, в которой я должен любой ценой победить, дело развесёлое. Но послушай: ежели я тебя убью или одержу над тобою верх, так этим всё сказано; а ежели по случайности ты меня убьёшь, тогда лишишься ты единственного помощника в своём деле. А теперь, лишних слов не тратя, скажу тебе вот что: ежели хочешь ты услышать о своей наречённой, поднимайся на борт. Более того, ничто не помешает тебе сразиться со мною, ежели впоследствии придёт тебе это в голову; ибо вскорости приплывём мы к земле достаточно большой, чтобы встали там двое. А ежели готов ты сразиться прямо в лодке, что качается на волнах, так сдается мне, что и это мужчины достойно.

А тем временем яростный гнев Халльблита уже поостыл, и побоялся он упустить возможность узнать что-нибудь о своей возлюбленной; так что сказал он:

– Здоровяк, я взойду в лодку. Но, ежели задумал ты предать меня, берегись: ибо сыны Ворона умирают непросто.

– Ну, – возразил здоровяк, – я слыхал, что менестрели их весьма болтливы, и думаю, что рассказывают они сказки. Поднимайся на борт и не медли.

Халльблит ступил в воду, и легко перешагнул через планшир челна, и уселся на банке*. Дюжий незнакомец отгрёб подальше и выбрал шкоты, но ветер к тому времени улёгся.

Тогда сказал Халльблит:

– Хочешь, я сяду на вёсла, ибо куда править, не знаю?

Отвечал рыжий воин:

– Ежели ты не торопишься, так я – тем более; поступай как знаешь.

Халльблит взял в руки вёсла и стал грести изо всех сил, а незнакомец сел к рулю, и чёлн стремительно заскользил по морю, а волн почти не было.

И вот солнце опустилось к горизонту и закатилось; и показались звёзды и луна, но вскорости небо заволокли облака. Халльблит по-прежнему грёб, не отдыхая, хотя и притомился изрядно; а дюжий незнакомец сидел у руля, будто так и надо. Когда же ночь почти миновала и близился рассвет, чужак сказал: