Когда их встреча подошла к концу, Гейтс сказал Джобсу, что тот делает «потрясающие вещи» и чудесным образом спас Apple в конце 1990-х, когда компании грозила гибель от рук идиотов. Он даже сделал крайне интересное признание. На протяжении многих лет они придерживались конкурирующих подходов в отношении основных «цифровых» решений: в частности, это касалось вопроса интеграции софта и железа.

— Я привык считать, что победа — за более открытой горизонтальной моделью, — сказал Гейтс. — Но ты доказал, что интегрированная вертикальная модель так же успешна.

— Твоя модель тоже сработала, — ответил Джобс.

Они оба были правы. В мире персональных компьютеров работали обе модели, и Macintosh сосуществовал с компьютерами Windows — это же было верно и для мобильных устройств. Но, вспоминая их беседу, Гейтс все-таки сказал: «Интегрированный подход работает, когда во главе всего стоит Стив. Это не значит, что в будущем такой подход будет столь же успешен». Джобс тоже не удержался от шпильки: «Конечно, его модель работает, но великих продуктов они никогда не делали. В этом-то и заключается их проблема. Серьезная проблема. По крайней мере, так было до сих пор».

Этот день настал

У Джобса было множество идей и проектов, которые он надеялся воплотить в жизнь. Он мечтал полностью изменить индустрию учебников и облегчить жизнь ученикам, чтобы те больше не ходили в школу с неподъемными портфелями: он собирался создать учебники и учебные материалы для iPad. Кроме того, они с Биллом Аткинсоном, его другом со времен создания первого Macintosh, работали над новой цифровой технологией, позволяющей людям с помощью iPhone делать качественные фотографии даже при недостаточном освещении. Еще Джобс мечтал превратить телевизор в простое, изящное устройство, как это у него получилось с компьютером, плеером и телефоном. «Я бы хотел создать какой-нибудь простой в обращении телевизор, который можно было бы синхронизировать со всеми устройствами и программой iCloud, — как-то раз сказал он мне. Ему хотелось, чтобы отпала необходимость в возне с пультами и проводами. — Это был бы самый простой интерфейс на свете. Я наконец-то придумал, как это сделать».

Но к июлю 2011-го рак добрался до костей и незатронутых ранее внутренних органов, и врачи уже с трудом находили лекарства, которые могли противостоять этому вторжению. Джобс страдал от боли, совсем ослабел и перестал ходить на работу. В конце месяца они с женой планировали отправиться в круиз и уже забронировали яхту, но путешествие пришлось отложить. К тому времени он уже почти не ел твердой пищи и проводил большую часть времени в спальне перед телевизором.

В августе я получил от него сообщение: он писал, что хочет увидеться. Я приехал в субботу, в начале дня: Джобс еще спал, и, пока он не проснулся, мы с его женой и детьми сидели в саду, наполненном ароматами роз и маргариток. Войдя в спальню, я обнаружил его свернувшимся клубком в постели, одетым в шорты цвета хаки и белую водолазку. Он страшно исхудал, но спокойно улыбался и был в полном сознании.

— Лучше нам поторопиться — я очень быстро устаю, — сказал он.

Джобс хотел, чтобы я посмотрел семейные фотографии и выбрал несколько штук для книги. Он был настолько слаб, что не мог встать, и указывал мне на ящики в шкафах, а я вытаскивал оттуда фотографии, приносил ему и показывал, присев на край кровати. Глядя на одни, он вспоминал связанные с ними истории, другие же вызывали лишь улыбку или ворчание. Мне раньше не доводилось видеть фотографию его отца, Пола Джобса, но в этой стопке я наткнулся на снимок 1950-х годов, на котором обаятельный худой мужчина держал на руках маленького ребенка.

— Да, это он, — подтвердил Джобс. — Можете ее взять.

Потом он показал на ящик, стоявший рядом с окном, в котором обнаружилась фотография со свадьбы Джобса — на ней его отец с любовью смотрел на жениха.

— Он был великим человеком, — тихо сказал Джобс.

Я пробормотал что-то вроде «он бы вами гордился».

— Он мной гордился, — поправил меня Джобс.

Фотографии словно ненадолго взбодрили его. Мы обсудили, что думают о нем теперь люди из его прошлого — от Тины Редсе до Майка Марккулы и Билла Гейтса. Я вспомнил наш разговор с Гейтсом: после их с Джобсом последней встречи он сказал, что интегрированный подход Apple будет работать, только если во главе процесса будет стоять сам Джобс. Тот счел это глупостью.

— При таком подходе кто угодно может улучшить качество своей продукции, — ответил он.

Тогда я попросил его назвать хотя бы одну компанию, которая добилась успеха с помощью подобного подхода. Джобс задумался.

— Автомобильные компании, — сказал он наконец. — По крайней мере, раньше так было.

Когда разговор перешел на печальное состояние экономики и политики, он довольно резко высказался по поводу недостатка в мире настоящих лидеров.

— Я разочаровался в Обаме, — сказал он. — Из него не выйдет хорошего лидера, потому что он вечно боится задеть или обидеть окружающих.

Угадав мои мысли, он улыбнулся.

— Да, у меня такой проблемы никогда не возникало.

После двухчасовой беседы Джобс как-то притих, и я собрался уходить.

— Подождите, — сказал он и указал на край постели. Я присел, и он пару минут собирался с силами. — Я очень беспокоился об этой книге. Очень.

— Почему?

— Я хотел, чтобы мои дети узнали обо мне больше, — сказал он. — Я не всегда проводил с ними достаточно времени, и мне захотелось, чтобы они поняли меня. Что мной двигало. А когда я заболел, мне вдруг стало ясно, что люди будут писать обо мне после моей смерти. Но они же ничего не знают и все переврут. Поэтому я хотел, чтобы кто-нибудь услышал меня.

За последние два года он ни разу не спрашивал о книге или о моих выводах. Теперь же он сказал:

— В книге наверняка будет много такого, что мне не понравится.

Это был скорее вопрос, чем утверждение, и когда он взглянул на меня, ожидая ответа, я кивнул и с улыбкой подтвердил, что это так.

— Хорошо, — сказал он. — Тогда она не будет напоминать какой-то междусобойчик. Я пока не буду ее читать, чтобы не злиться. Может быть, прочту через год. Если еще буду жив.

Он прикрыл глаза. Видя, как он устал, я тихо вышел.

В течение лета Джобсу становилось все хуже и хуже, и он постепенно начал осознавать неизбежное: главой Apple ему больше не быть. Пришло время уйти в отставку. Несколько недель он обсуждал это решение с женой, Биллом Кэмпбеллом, Джони Айвом и Джорджем Райли. «Кроме всего прочего, я хотел создать в Apple прецедент передачи власти, — сказал он мне как-то раз. Он со смехом вспоминал все драматические перестановки в компании за последние 35 лет. — Это вечно были какие-то перевороты, словно в странах третьего мира. Одной из моих целей всегда было сделать из Apple лучшую компанию в мире, и важная часть этого — безболезненные перестановки».