Боль была чудовищной. Наверное, нечто подобное испытывали при столкновении с шарами Тени. Правда, я не растаял, как Тень, но скорость движения шара упала: настолько, что я заметил это, даже мучимый болью. Повторить сей идиотский трюк меня не упросишь ни за какие коврижки.

Пока я ставил дурацкие опыты с огненными шарами, Душелов с Ревуном едва не ускользнули. Но вопли Ревуна были услышаны слишком многими. Вдогонку ковру стреляли, и я полетел по горячему следу. Душелов направлялась к тому самому ущелью, где отсиживалась всю зиму, но мне не верилось, что она останется там надолго. Мы знали, где ее берлога.

Я догнал их и, наверное, подобрался слишком близко. Так или иначе, Душелов как-то почувствовала, что за ней наблюдают. Остановив ковер, она заозиралась. Даже в темноте я чувствовал ее злобный ищущий взгляд.

– Ревун? – окликнула она. – Ты не ощущаешь ничего странного?

Обратившись к Ревуну, она дала маху. Потому что это побудило колдуна лишний раз открыть рот. И он выдал такой вопль, что переполошил всю округу.

Ковер завис над кучкой беглецов из войска Прабриндра Дра. Эти ребята очень нервничали. Их огненные шары осветили ковер, и по нему начали стрелять все подряд. Ревун еще не кончил вопить, когда шар угодил прямо в ковер. Колдун снова взвыл. И утратил концентрацию.

Ковер понесся к земле. Душелов, ругаясь голосом придурковатого старика, с трудом выровняла его. Огненный шар пролетел над ее головой, опалив роскошные волосы цвета воронова крыла. Она открыла рот, желая ответить обидчику каким-нибудь смертоносным заклинанием… Ковер ринулся вниз. Взревев от досады, Душелов подняла обутую в сапог ногу и спихнула Ревуна с ковра. Колдун возмущенно заверещал, и Душелов попрощалась с ним не слишком добрыми словами.

Ковер прекратил падение. Душелов скороговоркой произнесла несколько магических формул и восстановила управление. Но ребята на земле стрелять не прекратили. Огненный шар прожег ковер между Душелов и Дщерью Ночи.

По всей видимости, Кина не могла дотянуться до Душелов в нашем мире, однако была в курсе происходящего. В мире духов буйствовал ураган ярости. Его отголоски просачивались сквозь грань между мирами. Прямо из воздуха материализовалось некое подобие многорукого идола. Оно не смогло обрести плоть, но зато нагнало такого страху на остатки таглиосских лоялистов, что они бросились кто куда, не разбирая дороги.

Ревун с воем несся к земле. Казалось бы, тут-то ему и крышка, однако этому дерьму почему-то всегда везло. Повезло и в этот раз. Во-первых, он угодил в густую крону какого-то вечнозеленого растения. Надо полагать, ветки изрядно порастрясли его потроха, но зато замедлили падение. А пролетев сквозь крону, везучий сукин сын врезался не в какой-нибудь валун, а в горный склон, покрытый еще не растаявшим снегом. Этот снег был таким глубоким, что поганец утонул в нем с головой.

У меня не было и тени сомнения в том, что рано или поздно он вылезет наружу и пустится в пляс, как дервиш перед завтраком. Испытывая неодолимое желание продемонстрировать Душелов всю силу своей любви и благодарности.

Несколько минут я летал кругами, запоминая место падения. Ревун не показывался – видать, приложился крепко. Я рассудил, что мне не мешало бы проснуться. Возможность сцапать первостатейного колдуна или навсегда избавиться от этой головной боли выпадает лишь раз в жизни.

Подозреваю, что Костоправ предпочел бы последнее. За годы вражды он не проникся к Ревуну симпатией.

Кажется, я упоминал о необычайном везении Ревуна? Удача не изменила ему и в этот раз. Как я ни тужился, проснуться не удавалось. Видимо, мой дух не имел власти над телом, когда оно нуждалось в отдыхе. Не оставалось ничего другого, кроме как блуждать в мире духов и дожидаться пробуждения.

Я вспомнил, как Душелов затянула меня туда, когда я даже не спал, – каким образом и зачем, так и осталось тайной. Не исключено, что она могла проделать нечто подобное снова. Особенно если я чем-то привлек ее внимание.

Можно было предположить, что вся эта история была для нее лишь игрой, позволяющей убить время, пока складываются фрагменты какого-то большого плана. А возможно, она экспериментировала. Или же имело место и то и другое. И нечто третье, гораздо большее. Наверняка мы знали одно: она воплощает в себе хаос, а потому ее побуждения и цели изменчивы и невнятны.

Так или иначе, мне следовало подсуетиться. Раз я не могу вернуться, надо хоть время потратить с пользой. Хорошенькое дело – шпионить во сне. При случае намекну Костоправу, чтобы удвоил мне жалованье.

Князя я нашел довольно легко, поскольку он драпал прямо на север, никуда не сворачивая. С ним улепетывала целая орава его парней, и прыти им было не занимать.

Тени вились вокруг, как волки, преследующие опасную дичь. Борьба велась на бегу. Бамбуковых шестов у князя оставалось не много, но всякий раз, когда один из его солдат поднимал крик, огненный шар убивал беднягу прежде, чем успевали сделать свое черное дело Тени.

Не желая терять время, я принялся искать Гоблина и Могабу. Но тщетно. Оставалось надеяться, что при свете дня мне повезет больше. Наверное, дело уже шло к утру, однако из-за густых облаков было темно.

Я повернул назад, к Вершине.

Повсюду бросались в глаза последствия землетрясения: оползни, вывороченные с корнями деревья, глубокие овраги, разрушенные дома. Заново отстроенный южанами мост рухнул, – это значит, Клетусу и братьям придется его восстанавливать. Ущерб был нанесен даже Вершине, правда лишь на самом верху, где Длиннотень повздорил со своими приятелями, а потом вся компания пререкалась с Киной.

Приблизившись, я увидел, что здоровенный блок белого камня вывалился из башни Длиннотени и упал к подножию стены. За ним последовали другие. Казалось, башня подрагивает, словно она слеплена из желатина. Я понял, что происходит повторный толчок землетрясения. И похоже, он даже посильнее первого.

Проклятье! Неужели эта чертова крепость вот-вот раскатится по камешкам? Похоронив под собой Госпожу со всей ее командой? Но нет, это невозможно. Никакое землетрясение не способно разрушить Вершину. Цитадель слишком массивна. Строго говоря, это скорее скала, чем строение. Почти монолит. Как может рухнуть утес?

Рабочие столы и таинственные устройства Длиннотени начали подрагивать и сдвигаться.

Струя белого огня выплеснулась в небо, вспоров брюхо низко висящим облакам. Даже в мире духов я слышал неистовый рев пламени. Хрусталь, оказавшийся на пути потока энергии, испарился, развеялся голубоватым дымом. Дальше, в стороне, он таял и оплывал, словно свечной воск. Капли жидкого хрусталя сыпались вниз. Я увидел, как раскаленный шар, словно грузило, шлепнулся в бадью с водой; с шипением поднялся пар. «Если уцелею, – решил я, – то непременно залезу на эту башню – если и она уцелеет – и прихвачу сувенирчик».

Белое пламя превратилось в желтое, потом в красное, потом стало темнеть, но еще долго яростной струей извергалось в небеса. Хозяин Теней скрывал в этой башне несказанную мощь. В его разгромленной палате горело все, что только могло гореть. Несколько маленьких Теней метались взад и вперед. Казалось, несмотря на несчастье, им не хочется покидать это место. Может, они были приручены и привыкли к дому?